В Манеже открылась выставка советской живописи 20-40-х годов
Выставка охватывает главные вехи 20-40-х годов. Картины, ставшие классикой отечественного искусства, привезли из коллекций крупнейших музеев. Организаторы выставки говорят: будет много аллюзий и пищи для размышлений. Архитектурные утопии, трансформация образа Ленина и многое другое, как отмечают учредители, выводы об увиденном - за зрителем.
Картины, ставшие классикой отечественного искусства, привезли из коллекций крупнейших музеев. Организаторы выставки говорят: будет много аллюзий и пищи для размышлений. Архитектурные утопии, трансформация образа Ленина и многое другое, как отмечают учредители, выводы об увиденном - за зрителем.
Большое путешествие по короткому отрезку яркой и противоречивой эпохи. С 1925 года до конца Великой Отечественной. Как части исторического пазла — 80 картин, без которых представить советскую живопись невозможно.
Тут разные темы, но одна задача — рассказать не столько о стране в конкретный период, сколько о надеждах людей, которым и жить, и строить так часто помогала мечта. На полотнах Александра Лабаса эти грезы о светлом будущем буквально материализуются. В каждом взмахе кисти — любование свежестью юного мира, где люди и не люди вовсе, а неземные создания, воздушные и легкие. На картине детдомовцы, задрав головы, разглядывают техническое чудо — дирижабль, больше напоминающий летающую тарелку. А тут уже сам художник смотрит на город мечты с высоты птичьего полета, будто не веря: будущее наступило. Для Лабаса в ощущении запредельной скорости и есть "дыхание времени".
"Это, наверное, важнейшая часть идеологии того времени, когда человеку внедряют в сознание, что возможно все, что все существующие земные законы можно преодолеть, что реки можно повернуть вспять и что человек может и должен летать, и он летает", - отмечает директор Третьяковской галереи, куратор выставки Зельфира Трегулова.
Штрих за штрихом — и моделируется этот великий советский миф. Руками художников поэтизируются рабочие будни, демонстрации, даже утренняя зарядка. У Александра Дейнеки если спортсменки, то обязательно комсомолки и красавицы не бегут, а будто отрываются от земли. Культ здоровья - это про них, молодых, крепких и выносливых. Впрочем, кому девиз "быстрее, выше, сильнее", а кому тихое семейное счастье. У Кузьмы Петрова-Водкина товарищи — просто влюбленные, мечтают о будущем, кротко сложив руки на коленях. Но что может передать состояние спокойствия, умиротворения лучше, чем спящий ребенок. И снова образ-символ — жизнь в стране цветет пышным цветом, как этот яркий букет.
"Это такое белое, космическое пространство, в котором лежит, свернувшись калачиком, этот ребенок, зародыш такой и эмбрион будущего, осененного надеждой, верой в счастье", - поясняет Зельфира Трегулова
Надежда, вера, счастье — чувства и эмоции тут, конечно, на заказ. Но тем интереснее следить, как художники лавировали между собственным стилем и генеральной линией партии. Картина Петрова-Водкина, по словам экспертов, хоть и рассказывает о трех бойцах, вспоминающих убитого товарища, но восходит к иконографии. А полотно Дейнеки Оборона Петрограда" и вовсе предвосхищает появление так называемого "сурового стиля", возникшего только в конце 50-х.
"Конечно, был госзаказ, конечно, существовало сильное давление на художников и, конечно, самое главное, - великие художники оставались художниками, прежде всего, они находили возможность. И речь идет даже не столько о компромиссе, сколько о позиции художника над схваткой", - отмечает режиссер, продюсер, куратор выставки Эдуард Бояков.
Вся выставка как возможность проследить: художественный язык менялся год от года. Чем ближе конец 30-х, тем меньше романтической дымки. Наивность сменяется строгостью. Мечтатели уже просто товарищи.
"Если мы посмотрим работы еще больше подходящие к рубежу войны, то там уже от легкости не осталось и следа. Уже человек крепко стоит на ногах, руки налиты силой, он готов этими руками крушить врага или ковать железо. Он уже такой хтонический герой, который борется с мировым злом", - отмечает куратор выставки Дмитрий Ликин.
Портрет эпохи — в каждом из 12 залов. Но самым важным организаторы выставки считают этот - под названием "Великая война". Пять картин, как пять опорных точек в создании образа народа-победителя. И каждая военную тематику раскрывает через библейские сюжет. У Сергея Герасимова "Мать партизана" смело стоит перед немецким захватчиком, будто перед Голиафом. У Александра Лактионова "Письмо с фронта" — благая весть, оно буквально светится. А пол под ногами героев почти проваливается. Эта и есть логическая точка всей экспозиции. Картина, в которой главный нерв эпохи - вера в будущее, которое строится на таком непрочном настоящем.