Новый взгляд на «Горе от ума» в театре «Современник»
В театре "Современник" премьера - спектакль "Горе от ума", поставленный знаменитым литовским режиссeром - Римасом Туминасом. Обратиться к творчеству Грибоедова он собирался ещe 6 лет назад. Но свой замысел осуществил только сейчас.
Репортаж Александра Казакевича.
Перед первым выходом к зрителям, когда для режиссера Римаса Туминаса и актеров "Современника" настало самое верное время волноваться, Галина Волчек наконец-то успокоилась, ведь сколько она пережила из-за этого "Горя от ума": когда объявили, что Туминас становится худруком Вахтанговского театра, уже казалось, что все их договоренности летят в корзину.
Галина Волчек, художественный руководитель московского театра "Cовременник": "Для нас это была катастрофа, мы рады за театр Вахтангова, но это ломало все наши планы".
Но Туминас поступил по-мужски и признал за собой все творческие долги и обещания.
Римас Туминас, режиссер "Горе от ума": "Мы пообещали друг другу о встрече, что ее нельзя будет изменить, и я с удовольствием выполняю!"
Новое "Горе от ума" в "Современнике" начинают "плясать от печки". Кроме печки поначалу на сцене только завалинка с дровами. Но по мере того как сцена обрастает деталями, дом Фамусова наполняется страстями, а героев - переполняют эмоции.
Сергей Гармаш, исполнитель роли Фамусова: "Римас рассказывает о себе и помогает нам включиться в этот рассказ".
Постепенно классическая пьеса набирает такой темп, что у артистов есть только несколько минут в антракте, чтоб отдышаться. Два главных соперника - Чацкий и Молчалин в соседних гримерках продолжают разбираться в своих правдах.
Иван Стебунов, исполнитель роли Чацкого: "У нас не в правде дело, а в любви, я буду отстаивать любовь, а не позицию".
Владислав Ветров, исполнитель роли Молчалина: "Это нормальный крепкий парень, который знает, чего он хочет".
Перед премьерой немного побаивались авангарда, что знакомого текста зрители не узнают. Но вот как раз текст никто не менял. Зато Софья еще никогда не любила так сильно, Скалозуб никогда не имел такой нежной душевной организации, и никто еще не делал Петрушку таким ярким и красноречивым. Раз Грибоедов назвал пьесу комедией, то постановщики имеют право на озорство, а для тех, кто в шоке и хочет поспорить, со сцены вовремя звучит монолог Чацкого: "А судьи кто?"