Исполнилось 10 лет со дня марш-броска российских десантников из Боснии в Косово
Дата недели - исполнилось 10 лет событию, которое в новейшей истории России стоит особняком.
Речь идет о марш-броске российских десантников из Боснии в Косово в момент окончания натовских бомбардировок Сербии в 1999 году. Этот бросок был единственной попыткой вернуть достоинство стране, единственным, чем могла хоть как-то гордиться Россия, тогда пассивно взиравшая на агрессию НАТО против Сербии и фактический раздел бывшей Югославии.
Это была первая, отчаянная и, как это часто бывает, не давшая практического результата попытка не на словах, а на деле заявить о наличии у России своих национальных интересов в мире.
Прошло 10 лет, и России удалось вернуть себе авторитет на международной арене. Вспоминая тот аэродром в Слатине, многие герои этой истории признают: сегодня все было бы по-другому, все-таки многое изменилось за 10 лет.
Репортаж Евгения Баранова
Батальон - это лишь название. На самом деле их было чуть меньше 200 человек. Подготовка к маршу из боснийского Углевика, где базировались российские миротворцы, в косовскую Приштину была проведена в кратчайшие сроки и в обстановке строгой секретности. Здесь, в Боснии, нашими соседями по базе были американцы. Любые неожиданные перемещения отслеживались их разведкой.
Колонна состояла из 15 бронетранспортеров и 35 грузовых машин. Лишь в конце 600-километрового марша по дорогам Сербии в штабе НАТО поняли, куда так гонят русские. Бойцы же узнали о том, какую задачу им предстоит выполнить, только здесь, в Косово, в Приштине, где сербское население встречало запыленную технику и измученных дорогой солдат словно победителей.
Николай Яцыков, в июне 1999 года старший лейтенант, командир взвода ВДВ: "Первостепенная была задача - взять стратегически важный аэродром Слатину. Далее, усилив состав группировки, за счет батальона тактических групп, которые уже были готовы к тому времени на все 100%, посадочным способом осуществить их перемещение на территорию Косово и заблокировать основные узлы дорог, я так понимаю, по территориальной границе Косово.
И в тот момент был поставлен сербам ультиматум - в трехдневный срок вывести свои войска за пределы Косова. Я понимаю, что данные войска, они проходили уже через нас как через сито, на тот момент должны были удержаться на наших рубежах, на которых мы закрепимся, и удержать Косово".
12 июня, спустя 10 лет, на кухне маленькой московской квартиры сидят те, кто утром того дня встречал на подступах к занятому нашим десантом аэродрому головную колонну вводимых в Косово натовских частей. Это были британцы. Наши обогнали их буквально на считанные часы. По словам Николая Яцыкова, который тогда командовал десантным взводом, к тому моменту, когда британские танки уперлись в наш БТР, перекрывавший дорогу, передовая группа английских спецназовцев уже смирилась с тем, что они опоздали. К моменту появления их командующего все офицеры и бронетехника уже находились под прицелом у десантников.
Николай Яцыков, в июне 1999 года старший лейтенант, командир взвода ВДВ: "На тот момент мы все определились, что будем биться там до последнего, это реально, в прямом смысле этого слова. Командующий их группировки приехал на явно выраженной машине руководства под прикрытием спецназа - я так понял, что для них это был определенный шок: не может быть такого, не может быть русских, это нереально.
Он очень удивился, после этого он начал кричать, размахивая руками. Я понял, что это серьезный руководитель. И он оборачивается спиной ко мне, идет в мою сторону спиной и показывает: "Танк кен гоу". И на себя вытаскивает танки и разворачивается и показывает - вперед. Я подхожу со спины его и говорю: "Если еще раз ты сейчас скажешь слово, здесь и ляжешь". А он не понял, я вынужден был секретными словами на него сказать. Генерал кричит, а танкист, наоборот, в обратную сторону ползет. Генерал еще озверел после этого больше, настолько, что он не понял, что происходит, танк назад все равно движется".
Юнус-бек Евкуров, президент Ингушетии, 10 лет назад был одним из тех, кто командовал нашим батальоном. Сейчас возможность боя с натовскими войсками кажется абсурдной, но тогда, в первые минуты встречи, никто не мог поручиться за то, чем эта встреча закончится.
Юнус-бек Евкуров, президент Ингушетии: "Ну, обычный боекомплект, который у солдата и десантника есть. Это, так будем говорить, на четыре часа ведения боя, и в дальнейшем - ввозимый комплект, который на боевых машинах был, на БТР был, вооружение боевых машин БТР, это крупнокалиберные пулеметы, вот и все вооружение. Стрелковое оружие фактически, но при этом понятно, что мы бы там, я думаю, часа два-три могли бы продержаться. За это время и помощь подоспела бы".
Кто из них мог тогда предположить, что основные силы не появятся ни через 3 часа, как планировалось, ни даже через 3 дня. При этом генерал Ивашов, в то время заместитель начальника Генерального штаба и один из инициаторов марш-броска, вспоминает, что возможность столкновения с войсками НАТО беспокоила наших военных еще на стадии подготовки к этой акции.
Леонид Ивашов, заместитель начальника Генштаба в июне 1999 года: "Я доложил министру обороны, что если только дойдет до напряженности с возможной перестрелкой, я вылетал в Белград, я знаю настроение и руководства, и офицеров, и солдат, и мы развернем югославскую армию в сторону Косово. И что бы тогда сербы сделали? Натовцы это прекрасно понимали. Сербы говорили: "Мы если войдем, до Брюсселя не остановимся". Да и понятно, что и маршал Сергеев правильно сказал, вот это главная гарантия, что они нас не тронут".
Британский Генерал Майкл Джексон уже давно в отставке. Но в тот момент, 10 лет назад, для него, командующего войсками НАТО, входившими в Косово, наш батальон стал буквально костью в горле. Это его колонна напоролась на взвод лейтенанта Яцыкова, это его танки пятились назад под прицелом десантных гранатометов. В конце концов он, а не генерал Заварзин, возглавлявший тогда наш батальон, собирался разместить свой штаб в аэропорту Слатина.
Виктор Заварзин, председатель Комитета ГД РФ по обороне, главный военный представитель РФ в НАТО в 1998-2002 годах: "Конечно, был в бешенстве, это главком ВВС НАТО в Европе. Он имел огромные претензии к Кларку, вернее, Кларк к этому Джексону, генералу. И, естественно, к нему серьезные претензии, вплоть до того, что якобы он сказал, что возьми пистолет и застрелись, потому что русские опередили тебя".
Сегодня, выйдя в отставку, генерал Джексон не распространяется о том, какое давление ему пришлось выдержать в те дни. Тот же американец Кларк, главком войск НАТО в Европе, требовал от него решительных действий. Однако именно Джексону приписывают слова о том, что он не намерен быть тем, кто начнет третью мировую войну. Хорошо зная обстановку, старый солдат прекрасно понимал, что двигало его русскими коллегами.
Майкл Джексон, генерал ВС Великобритании в отставке, в 1999 году командующий KFOR в Косово: "Я думаю, здесь была политика Москвы и я, наверное, не лучший эксперт в этой области. Мое мнение такое: это была, скорее, политическая акция, чем военная. Это просто. Москва заявила нам: "Осторожно! У нас есть интересы в этом регионе и вы должны это понять". Так, по крайней мере, я понял основную идею этого послания".
Реальная история того марш-броска началась значительно раньше – с первой натовской бомбы, упавшей на Югославию. Тогда, в конце марта 1999 года, Москва ограничилась лишь громкими заявлениями. Но уже 19 апреля своим спецпредставителем по Балканскому кризису президент Ельцин назначил Виктора Черномырдина. Итоговый документ, который через 1,5 месяца ему предстояло отвезти в Белград, больше напоминал ультиматум.
Борислав Милошевич, в 1999 году посол Югославии в России: "Этот ультиматум было страшно подписать. Говорили, что будет сожженная земля. Милошевич не мог не подписать, это значило пожертвовать народом. Помимо этого, за этим стояла Россия, его единственный союзник. Если бы Россия была против этого документа – никогда бы не подписал. А Россия была "за". Она его ему предлагала. И тут не согласиться нельзя было.
Виктор Степанович в те дни настаивал, что главной его задачей было прекращение бомбардировок, и это ему удалось, все остальное - домыслы завистников.
Виктор Черномырдин, Специальный представитель президента РФ по урегулированию ситуации вокруг Союзной Республики Югославия: "Я выполнял роль, отведенную мне президентом. И меня не надо путать ни с мидовцами, я не за МИД работал, ни за какое другое ведомство. Нет. Я представлял президента России и Россию".
По логике военных, восстановить вновь ускользающий контроль над ситуацией можно было лишь вмешавшись в стройные планы НАТО. Согласованная дата ввода международных сил в Косово была известна - 12 июня. Оставалось заручиться поддержкой президента и действовать. Вечером 11 июня российский десантный батальон вышел к границе Косово с тем, чтобы сразу после полуночи приступить к выполнению приказа. Вот тут-то все и началось.
Строуб Тэлбот, заместитель госсекретаря США в 1994-2001 годах: "Это был сюрреалистический опыт, потому что мы своими глазами наблюдали драму которая разыгралась не между Штатами и Россией, а между самими русскими: "Что же мы делаем? Что случилось? Кто приказал? Кто понесет ответственность? Кто отдал приказ?" - и все метались в разных направлениях. Я живо помню растерянность министра обороны Сергеева, который выступал от имени Российской Федерации. Вопрос о взаимопонимании в высшем командовании между министерством обороны и президентом в тот момент оставался открытым".
Тем временем на подступах к аэродрому в Косово заняли круговую оборону 200 десантников, готовые принять бой против 10-тысячной группировки НАТО, уверенные в том, что главное - продержаться первые 3 часа до подхода основных сил.
12 июня на кухне в маленькой московской квартире ныне подполковник в отставке Николай Яцыков вспоминал о генерале Майкле Джексоне, знакомство с которым вышло так себе, зато запомнилось на всю жизнь.
Николай Яцыков, в июне 1999 года старший лейтенант, командир взвода ВДВ: "Командующий группировки Майк Джексон - достойный генерал, вот с такими служить можно до конца жизни. С уважением, и передаю ему привет от офицеров-десантников России".