Писатель Борис Стругацкий вслед за братом завещал развеять свой прах под Петербургом
Он просил у Вселенной позволить ему уйти до того, как не сможет работать. Он знал, что просить можно лишь то, чего хочешь искренне.
Не стало Бориса Стругацкого.
Он часто смеялся: "Я – половина писателя". Два в одном, братья Стругацкие, никаких там – Борис и Аркадий.
Они писали о мирах, где понедельник начинался в субботу, волны гасили ветер, и на Обитаемом острове оставался только один - Странник.
Население этих миров - те, для кого в советское время книги Стругацких были системой распознавания "свой - чужой", "читал - не читал", "понял - не понял".
Миры братьев, из которых первым ушел Аркадий, в 1991 году, завещав развеять себя над Пулковскими высотами и не плакать.
Сейчас Борис точно так же - прах, Пулковские высоты, никаких слез.
Чтобы снова оказаться вместе. В мире, где всего один Странник. Братья Стругацкие.
"И ушла такая вот незыблемая порядочность и мера, на которую можно равняться. Сегодня все так подвержено в одну секунду изничтожению своей же собственной репутации, что сохранить этот внутренний стержень отношения к себе, окружающей среды, общества, дорогого стоит. И когда ты теряешь это, просто как часть того, к чему ты можешь прикоснуться, это, конечно, невероятно грустно и тревожно", - говорит кинорежиссер Федор Бондарчук.
"Если в жизни торжествует серое, то всегда, всегда к власти приходит черный. Это как бы, с одной стороны, сказка, а с другой стороны, это те грабли, на которые человечество наступало уже много раз, поэтому мне очень грустно, что не стало еще одного невероятно талантливого человека, который нам помогал узнать что-то про себя", - делится актер Леонид Ярмольник.
"В начале ХХ века Чехов сказал: однажды вот умрет Лев Толстой и все пойдет к черту. Вот он так сказал, и в этом был заключен большой смысл, потому что человек, который аккумулирует в себе все представление о будущем, о прошлом, о нравственности, о силе духа, об очень многих вещах, иэ то было заключено в Толстом, и сегодня Борис Натанович был, наверное, одним из трех, может быть, четырех людей сегодняшней России, людей пишущих, которые хранят - я боюсь сказать патетично - хранят Россию, хранят какой-то баланс, который нам еще дает право на существование, дает нам право на пролонгацию своей жизни, национальной и народной, дает нам право на присутствие в этом мире", - считает писатель Захар Прилепин.
"Я, честно говоря, никогда не был захвачен собственно сюжетом, я в Стругацких искал скорее рефлексию раздумья. И самые такие вещи, которые меня захватили, - это, конечно, возможность выбора судьбы. Для Стругацких все-таки принципиально, что человек может выбрать, и он всегда находится в точке "ноль", и может всегда пойти туда или туда, любой человек из каждой точки может сломать судьбу,или, наоборот, создать судьбу, и вот эта возможность, возможность человека, находясь в точке "ноль", сверять себя с идеалами", - отмечает журналист, радиоведущий Сергей Доренко.
"Стругацкие были, конечно, самыми популярными писателями и тогда, такими они остаются и сейчас. Во многом они создали эту советскую эпоху. И то лучшее, что было в ней, осталось благодаря Стругацким", - убежден писатель Александр Генис.