50 лет назад в Китае началась «культурная революция», жертвами которой стали тысячи человек

Полвека назад в КНР была объявлена «культурная революция» - Компартия во главе с Мао Цзэдуном провозгласила искоренение «пережитков прошлого». На деле кампания вылилась в репрессии и чистки. Эти события многие в Китае называют «черными страницами» в истории страны.

Полвека спустя так называемые «красные» песни времен культурной революции опять звучат в центре Пекина. В главном театре страны - хорошо знакомые старшему поколению китайцев мотивы: «Да здравствует Мао!» и лозунги «Всем миром победим американских захватчиков и их цепных псов!». Скандал разгорелся грандиозный: ведь Коммунистическая партия Китая давно открестилась от культурной революции, мол, это была катастрофа, и не стоит о ней вспоминать.

Культурная революция? Нет, не слышали. В национальных музеях истории это десятилетие вычеркнуто из памяти. Если и можно найти какие-то артефакты той эпохи, то только на блошином рынке. Вот, например, революционный фарфор: популярная в те годы сцена публичного унижения - другим в назидание. Но самое главное – цитатник Мао Цзэдуна. Миллиардные тиражи, он был у каждого. Вытянутая вверх рука, сжимающая маленькую красную книжечку – это и есть символ культурной революции.

Миллионы школьников и студентов объединились в группы «красных охранников» - хунвэйбинов. С подачи Мао Цзедуна они пошли войной на весь старый мир: подвергали критике, то есть, публично издевались и пытали своих вчерашних учителей, профессоров да и вообще любого, кто не хотел им подчиняться. Многие их жертвы умирали от побоев или шли на самоубийство. Счет идет на сотни тысяч, но сколько их было точно, неизвестно до сих пор.

Сейчас бывшие хунвэйбины стали бабушками и дедушками. О своем бесславном прошлом они предпочитают не говорить. Редкие признания вызывают волну осуждения в интернете. Ли Сюхуа – это имя вымышленное - одна из немногих, кто согласился на интервью.

«Нельзя было расслабляться, надо было бдительно искать врагов. Не могу забыть, как двое моих одноклассников вырывали волосы одному старому врачу, били его, пока он не умер. Это по-настоящему страшно. Горько вспоминать», - рассказывает она.

«Бунт – дело правое» - писали на знаменитых дацзыбао, плакатах с крупными иероглифами. Небольшая улица, ведущая к советскому посольству, была вся обклеена дацзыбао. После развенчания культа личности Сталина Мао Цзэдун, опасаясь, как бы с ним не поступили так же, объявил войну всему советскому. У посольства сутками дежурила разъяренная молодежь, на плакатах – призывы сжечь в масле советских ревизионистов.

«У них были специальные отряды боевые. Когда надо, они, конечно, прижимали дипломатов в городе, эти случаи всем известны. Машину со мной хотели прямо здесь перевернуть, подняли с четырех сторон, она только колесами покрутила, и мы сумели уехать, вырваться», - вспоминает переводчик в посольстве СССР в Китае в 1966-69 годы Виталий Воробьев.

Старый Китай сотрем с лица земли: хунвэйбины без разбора громили храмы, гробницы, музеи, жгли книги, картины и театральные костюмы, по всей стране на месте древних памятников за собой они оставляли лишь руины. Что-то удалось восстановить, но многое потеряно навсегда.

«Школы, институты не работали, учиться было негде, да и некогда. Мы ездили по стране – делали революцию. Утром и вечером мы штудировали цитатник – это и было нашим образованием», - рассказывает бывший хунвэйбин Чжан Линь.

В Китае до сих пор нет единого мнения о культурной революции. С одной стороны, официальная позиция партии – это был провал. С другой стороны, авторитет Мао Цзэдуна. Его многочисленные сторонники по-прежнему пытаются найти светлые страницы в черной книге культурной революции.