Министерство образования РФ: все больше россиян берут в семьи детей-сирот с особенностями здоровья и развития
В России сокращается количество детей-сирот, и это уже устойчивая тенденция. Об этом говорят в Министерстве образования, ссылаясь на обнадеживающую статистику. Важный показатель: более 80% малышей, которые остались без попечения родителей, так или иначе воспитываются в семьях: в их судьбе участвуют опекуны, появилось и понятие «семейный детский дом». Самый серьезный шаг - усыновление. И тут специалисты, пока с осторожностью, замечают: россияне стали чаще принимать в свои семьи тех, кому нужна особая забота.
Эти глаза Екатерина с Александром впервые увидели на сайте саратовского детского дома. Савелию тогда исполнилось полгода. Претендентов на усыновление не было. Потенциальных родителей смущало здоровье ребенка. Но эту семью диагнозами не напугать. Екатерина в пять лет лишилась слуха и отлично знает: есть болезни, а есть жизнь вопреки прогнозам врачей.
«Когда пришли, нам сказали, что у него тугоухость. Катя еще сказала - ничего страшного, у меня тоже», - говорит Александр.
Позже выяснилось, что Савелий хорошо слышит. Диагноз не подтвердился. Теперь, кажется, и маме об инвалидности напоминает только слуховой аппарат. Слишком много приятных забот, наполнить жизнь которыми, сегодня решаются все больше семей.
Специалисты аккуратно говорят о возможной тенденции, а на сайтах благотворительных фондов - реальные истории об особенных детях, которых все-таки взяли в семьи. Серьезные решения иногда начинаются с малого: например, с желания загрузить фотографию и увидеть, в каком детском доме живет малыш с похожей улыбкой.
А бывает и так: родители голубоглазые блондины, а сыновья - жгучие брюнеты. Ксения и Евгений Стацинские себя в приемных детях не искали. Старший, Илья, по национальности киргиз. Биологические родители Федора - родом из Узбекистана. Решение об усыновлении младшего далось непросто. В семье думали неделю. И было над чем - у Федора не хватает нескольких пальцев на обеих ручках.
«Я попробовала на себе, могу ли я вот такими пальцами делать захват, писать, и поняла, что могу», - говорит Ксения.
Ближе к школе предстоит операция и протезирование. Ксения уже нашла врачей и фонд, который поможет оплатить лечение. К болезни сына она научилась относиться, как к задаче, которую можно решить.
«Раньше, несколько лет, назад для меня ребенок - тяжелый инвалид, не ходячий, с ДЦП, он не встраивался в систему моей семьи. Сейчас не могу сказать, что это легко, но я больше знаю об этом, и если бы была возможность, я бы взяла такого ребенка в семью», - говорит Ксения.
Об отсутствии возможностей знают в этом семейном детском доме. Под одной крышей из разных приютов Москвы собрали детей со сложнейшими диагнозами. Спустя год нескольких малышей воспитатели-волонтеры пробуют забирать домой на выходные. Документы на опеку - следующий этап. Но таким смелым родителям сегодня в одиночку не справиться.
«Со стороны государства нет поддержки в инклюзивом образовании, в социализации таких детей. И, я думаю, недостаточно информации о таких детях», - говорит директор Православного Свято-софийского детского дома при фонде «Милосердие» Светлана Емельянова.
Например, информации о том, что большинство диагнозов только звучат, как приговор. В прошлом году этот малыш не вставал с кровати, а эта девочка едва ли могла произнести слово «спасибо», теперь она говорит с учительницей.
Психологи подтверждают - даже в атмосфере семейного приюта, где с детьми занимаются индивидуально, можно победить сложнейшие недуги. Что уж говорить о семье.
«У меня есть истории - умудряются разглядеть своих детей в этих слепеньких фото на сайте, и они берут совсем нарушенных, которые не ходят, не говорят. Они как будто свернуты в комок, где жизнь еле теплится, и вот это все начинают напитывать любовью, и они начинают «разворачиваться», оживать», - рассказывает психолог-консультант Катерина Демина.
Одним детям понадобятся месяцы, другим - годы. Но врачи и специалисты фондов уверены: там, где речь идет о родительской любви, напрасных усилий не бывает.