Поздравления с юбилеем принимает легенда отечественной журналистики Всеволод Овчинников

Сегодня солидную дату отмечает человек, которого называют легендой международной журналистики. Выдающемуся писателю и публицисту Всеволоду Овчинникову исполнилось 90. Свою карьеру он начал для газеты «Правда», писал из Китая, Японии, Великобритании. Затем был ведущим передачи «Международная панорама». Теперь снова работает в печатном издании и уверяет, что видеть себя на его страницах — особое ощущение счастья.

В руках - свежий выпуск «Российской газеты», где легендарный Всеволод Овчинников трудится уже более двадцати лет. В голове — список дел. Успеть обсудить правки в очередном материале, ответить на бесконечные звонки и пошутить, вспоминая свой первый рабочий день в «Правде».

«Помню, я пришел в «Правду» в тот день, когда выгнали из газеты человека, проработавшего там 28 лет. В слове «главнокомандующий» он букву «л» пропустил. Вернее, наборщик пропустил, а он не заметил...», - рассказывает Всеволод Овчинников.

Первый советский журналист в Поднебесной. Каждый материал Овчинникова в середине 50-х, как сейчас бы сказали — мировой эксклюзив. Поездка в Тибет, интервью с Далай-ламой и репортажи из азиатских трущоб. Он всегда старался не просто пересказать, а почувствовать события, понять их изнутри.

«Меня интересовала эта страна, где есть Советские районы, где есть Красная армия... Поехать в Китай в 1953 году на семь лет — это был золотой век моей журналистской карьеры», - говорит он.

Всегда в центре событий. Даже если для этого приходилось рисковать жизнью. В 1956 году по дороге в Пекин Овчинников заблудился. Заехал в небольшую деревню, попросил ночлега... Хозяин принял иностранца за шпиона.

«Личная ваша свобода ограничена, мы сейчас ведем переговоры о вашем будущем. Только имейте в виду, что будьте сговорчивы, а то, так сказать, плохо, нам придется вас везти куда-то очень далеко без гарантии возврата», - вспоминает журналист.

Позже Овчинникова отпустили и извинились. В Поднебесной его знали. С ним считались. Чжоу Эньлай удивляться с какой легкостью советский журналист говорит на китайском. Мао Цзэдун как-то сам пригласил на интервью. Во время саммита ШОС в начале двухтысячных Цзян Цзэмин неожиданно обратился к нему цитатой из «17 мгновений весны».

«Он встал, сказал: на этом все. А вас, Штирлиц, я попрошу остаться... Подошел, взял меня за руку — «Я рад лично вас поприветствовать, мы давно знаем друг друга». Он так сказал: «Мы давно знаем друг друга», - рассказывает публицист.

После Китая была Япония, потом Великобритания, где Всеволод Овчинников дружил с писателем Джеймсом Олдриджем, которого часто приглашал в гости.

«Среди журналистов в Лондоне ходила такая фраза, что у Овчинниковых очень интересно», - вспоминает он.

Находясь в чужой стране, Овчинников лучше понимал свою. Умел писать между строк, чтобы советская цензура пропустила, а читатель понимал, что скрыто. Его книгой «Ветка сакуры» зачитывались. Весь тираж тут же сметали с прилавков. Но публикацию в опальном «Новом мире» журналисту еще долго припоминало партийное руководство.

«Я не был диссидентом, я не был антисоветчиком, но я как-то все-таки сохранял свое собственное я, свое собственное мнение, и читатель это ценил, чувствовал...» - говорит Всеволод Овчинников.

Он шутит: мог бы стать дипломатом. Однажды Юрий Андропов предложил Овчинникову стать консультантом в вопросах Азии.

«Я отказался, говорю, что я журналист, я очень не люблю аппаратную работу. Как ни странно, он не обиделся», - рассказывает он.

Овчинникова знали не только как писателя, но и как ведущего «Международной панорамы».

«Тот факт, что я веду «Международную панораму», он очень нравился руководству « Правды», - вспоминает журналист и писатель.

Послушать легендарного «правдиста» собирались полные залы, как на  встрече с рабочими Чернобыльской АЭС. Через два года после страшной аварии Овчинников отменит все командировки и 11 дней проведет в зоне отчуждения, чтобы написать потом об этом.

«Вернулся из Чернобыля, все, в чем я был, выкинул, полежал в ванне три часа, надел чистое. Но тьфу-тьфу, ничего, никакой лучевой болезни со мной пока нет», — говорит Всеволод Овчинников.

Книги Всеволода Овчинникова и сейчас на прилавках. К юбилею он выпустил еще одну, 24-ю по счету. Он подпишет ее для журналистов Первого на китайском. Овчинников - О Фу Чин, в переводе: министр европейского счастья. На вопрос, что значит счастье для него, ответит, не задумываясь: и в свои 90 быть в профессии.