Политологи и журналисты комментируют первые шаги президента Франции Эммануэля Макрона на посту главы государства
Неделю назад новый президент Франции Эммануэль Макрон приступил к исполнению своих обязанностей. Он принял Францию ослабленной. Последние французские президенты сами сдвинули свою страну к обочине мировой политики. Слишком часто выполняли указания из Вашингтона. Окончательно отдали экономическое лидерство в Европе Германии. Франция стала второразрядной страной? Навсегда? Не очевидно.
Да, Германия - экономический лидер Европы. У нее самая мощная экономика, огромный экспорт. Франция слабее. Но у Франции мощный политический потенциал. Германия - страна, проигравшая Вторую мировую войну. В Германии до сих пор оккупационные войска - американские. А Франция - в числе победителей. Франция - постоянный член Совета безопасности ООН. А значит, обладает правом вето. Таким правом обладают только Россия, США, Великобритания и Китай. У Германии такого права нет.
Франция - ядерная держава. У нее четыре ракетные подводные лодки, сто самолетов, способных нести атомные бомбы. Она обладает полноценными вооруженными силами. В отличие от армии Германии, которая откровенно слаба. Она не располагает многими важнейшими видами вооружений, не говоря уже о ядерном оружии.
В этом отношении, как и Франция, сильна Великобритания. Но эта страна выходит из Евросоюза, теперь она в стороне, сама по себе. Франция до последнего времени проводила независимую внешнюю политику. Генерал де Голль, великий французский лидер, вышел из блока НАТО. Франция вернулась в НАТО только при Саркози, совсем недавно. Да и вообще, именно Франция несколько веков задавала политический тон в Европе. Так что теоретически Франция может вернуть себе важное мировое значение. Но насколько сильным лидером окажется Макрон? Способен ли он на это? Или он продолжит плеяду слабых руководителей этой страны? У России и Франции всегда был конструктивный диалог, хотелось бы к нему вернуться.
Тед Ролл — известный американский карикатурист и публицист. Недавно он опубликовал графическую биографию Дональда Трампа. А сегодня на улице в центре Нью-Йорка делает набросок к будущей карикатуре о первой встрече Трампа с новоизбранным президентом Франции.
«Итак, сегодня мы будем делать рисунок о Дональде Трампе и будущих отношениях США с новым французским президентом Макроном. Или как называют его некоторые мои знакомые, "мистер Макарун", намекая на его слащавость. Пока, честно говоря, я совершенно не знаю, что тут можно нарисовать», - говорит он.
Судя по всему, с американским художником сегодня согласится абсолютное большинство экспертов по всему миру. Нарисовать Макрона — это все равно что расписывать надувной шарик, пытаясь придать плоскому изображению портретное сходство. Внешность и повадки — это слишком просто и хорошо для шаржа, серьезная же карикатура требует драматургии, а ее нет, и никто не знает, будет ли. Пока же, единственное, что с точки зрения Теда хоть как-то связывает Трампа с Макроном - это то, что победа первого в немалой степени повлияла на успех второго.
«Я убежден в том, что результаты второго тура выборов во Франции между Ле Пен и Макроном во многом вызваны опасением французского общества, что во Франции может повториться то, что случилось в США в прошлом ноябре», - говорит Тед Ролл.
Действительно, президент Макрон — дитя страха и иллюзии. Со страхом все более или менее понятно — Брекзит и победа Трампа вынудили-таки изнеженные европейские элиты наконец основательно напрячься. За последние годы Макрон стал, пожалуй, единственным их успешным проектом.
«Победа Макрона, конечно, вызвала вздох облегчения во всей Европе, потому что никто не знал, что делать, если победила бы его соперница. И общая интерпретация - что худшего удалось избежать, и теперь Европа будет подниматься, потому что у Франции появился молодой, энергичный, дееспособный президент. Но это такая, что ли, публичная интерпретация. На деле никто не может точно сказать, какую политику Макрон будет проводить, потому что он достаточно искусственный, эластичный, идеальный кандидат для того чтобы выиграть выборы, а не для того чтобы управлять государством», - считает главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.
С иллюзиями же все несколько сложнее. Французы не могут смириться с мыслью о своей вторичности в Европе. Безнадежное отставание Франции от Германии можно было бы попытаться преодолеть, проведя жесткие реформы, формулируя и отстаивая суверенные интересы страны, в том числе, на международных рынках. Необходимость перемен все понимают, вот только менять в действительности ничего не хотят.
«Разговоры о реформах и переменах – это чистый маркетинг. Все избиратели в Европе хотят слышать слово «перемены», и политики не могут его не произносить. Даже если вы ничего не меняете, все равно вы должны называть это переменами. Типичный пример – Макрон. Если вчитаться в его программу, он не предлагает менять ничего, пара косметических изменений, сокращение прав избирателей и социальных выплат – и все», - говорит депутат парламента Австрии заместитель председателя Комитета национального совета по международным делам Йоханнес Хюбнер.
Экономическая ситуация в сегодняшней Франции такова: давно забытый рост сменился стагнацией на уровне 1%, государственный долг вплотную приблизился к 100% ВВП при допустимом в ЕС уровне в 60%, безработица – 10%, а среди молодежи – почти 25%; дефицит внешнеторгового баланса за прошлый год - около 50 миллиардов евро, и это все притом, что страна в течение нескольких лет подряд живет в условиях бюджетного дефицита. С такими показателями Макрон может сколько угодно разводить демагогию о величии будущего Европы, в основе которого он видит именно Францию.
«Глядя на планы Макрона, связанные с Европой, я вижу в них извечный вопрос французских президентов: «Как бы мне получить немецкие деньги для финансирования моих намерений?» Это очевидно, и это соответствует определенной французской традиции, которую мы наблюдаем уже с давних пор. Отсюда и его идея общего парламента, и идея должности общего министра финансов», - считает бывший статс-секретарь Министерства обороны ФРГ Вилли Виммер.
На данный момент, единственный доступный Макрону способ поддерживать иллюзию значимости и самодостаточности Франции — это под видом нового витка евроинтеграции под разговоры о облегчении долгового бремени для стран Южной Европы вынудить Меркель продолжать закрывать глаза на растущий французский госдолг, угрожающий финансовой стабильности всей Европы куда больше, чем греческий или какой бы то ни было другой.
«А Меркель это, конечно, не может, ни в коем случае не хочет, как раз в предвыборной кампании на такие уступки идти. Она за то, чтобы каждый отвечал за себя, она против того, чтоб создали бы пост министра финансов в Европе, поэтому там очень жесткие бодания еще впереди. Но, с другой стороны, Меркель вынуждена идти на компромиссы, а какие они будут — мы не знаем. Но она должна спасать Европу, она сама об этом говорит, и поэтому посмотрим, как они будут договариваться с Макроном», - говорит политолог-международник, член Совета по внешней политике ФРГ Александр Рар.
Во всей этой истории у Франции есть лишь одна сильная позиция - уравновешивать в глазах остальной Европы мощь Германии. Мощь, за счет которой все существуют и невероятно боятся. После Брекзита эта роль Франции лишь возросла. Результаты парламентских выборов в Северной Рейн-Вестфалии, которые в Германии называют репетицией выборов в Рейхстаг, уже сегодня не оставляют сомнений в том, что спасать Европу следующие четыре года будет именно Ангела Меркель. Однако это спасение без Франции невозможно, и зная это, Меркель пока вынуждена поддерживать иллюзию французской значимости за немецкий счет.
«Победа Меркель в Германии более чем вероятна. Вопрос в том, будет ли тандем Меркель-Макрон, или это будет Меркель со своим верным оруженосцем из Франции. Пока непонятно вообще; по всем исходным данным, Макрон не обладает качествами, которые позволили бы ему стать политиком, сопоставимым с Меркель», - говорит Федор Лукьянов.
И все это при том, что уже очевидно, что вся конструкция Евросоюза в существующем виде теряет всякий смысл. Все эти концепции Европы разных скоростей - блажь от начала до конца. Если отстающие страны Восточной и Южной Европы останутся за скобками обновленного Евросоюза, то роль Франции, представлявшей их интересы, станет близка к реальности, то есть, к нулю. А объединение передовых европейских экономик вокруг Германии - это Четвертый рейх, к появлению которого не готов никто, и в первую очередь, сама Германия. Меркель сейчас сражается уже не за единство расползающейся Европы, а за спасение остатков глобалистского проекта единого Запада под контролем Вашингтона.
«При этом надо понимать, что американцы, Трамп фактически озвучил протекционизм, проект протекционизма американского. Как в этом пространстве выглядит Европа, то есть, если Америка превыше всего и все для Америки, то значит, Европа превращается в периферию экономическую для США», - считает политолог и публицист Леонид Крутаков.
Все это видят и все равно избирают Макрона. Страх французов, что будет хуже, и их иллюзия, что, может быть, пронесет, был отработан политтехнологами с блеском. Меж тем, маркетинговый проект Макрон, в течение последних трех месяцев реализованный во Франции, сильно пошатнул политические устои самой Пятой республики. В результате, будущий состав парламента, выборы в который состоятся уже в июне, может оказаться далеко не в пользу только что избранного президента.