Можно ли распознать в человеке, у которого есть оружие, возможного убийцу?

11 июля было совершено два громких очень сходных преступления. В Москве бывший полицейский убил женщину. А в Ростовской области уже действующий сотрудник полиции расстрелял машину с людьми. В московской трагедии мужчина убил свою бывшую сожительницу, а затем застрелился сам. В инциденте под Таганрогом полицейский убил свою жену и тяжело ранил тестя.

Сразу заговорили о проблемах в полиции. К сожалению, такие убийства совершаются во множестве. А оружие есть не только у полицейских. Можно попенять, что следует более тщательно отбирать сотрудников. Можно вспомнить майора Евсюкова, который расстрелял несколько человек в торговом центре. Но далеко идущие выводы из этого не следуют.

Вообще в российской полиции с оружием обращаются очень аккуратно. Случаев стрельбы, тем более преступной стрельбы, немного. Если полицейский достал из кобуры пистолет, это уже применение оружия. И полицейский должен написать рапорт об этом своем действии, а уж тем более, если открывается огонь. Тут целые комиссии назначаются.

В этом отношении российский подход к применению оружия полицейскими прямо антагонистичен американскому. Там палят без разбора. И если в России случаи убийства полицейским преступника или подозреваемого единичны, то в Штатах за день убивают по несколько человек. Статистика разная - от двух до пяти убийств в день. И от рук стражей порядка часто гибнут вовсе не преступники. И ничего. Относятся к этому, как к само собой разумеющемуся, хотя это неоправданная жестокость.

У нас в российской полиции не все ангелы. Время от времени вскрываются случаи и жестокого обращения, и даже пыток. Но вот так, чтобы палить без разбора… Все-таки у нас этого нет. Тем не менее, полицейские - люди с оружием. Те, кто их контролирует, должны относиться к своей работе с полной ответственностью.

Трагедия, которая потрясла всех. Погибшую Юлию Дончик здесь хорошо знали — выросла на глазах. Знали, что одна воспитывала сына. Знали, что потом в Ростове вышла замуж за полицейского.

«Семья очень хорошая. И ее отец прекраснейший, Владимир Юрьевич. Теперь переживаем, как отец. Выживет - не выживет. Дай Бог, лишь бы выжил. Ведь у них растет мальчишка, 9 классов закончил, только выпускной был. Остался сиротой мальчик», - говорят соседи.

Именно отец Юлии в тот день — 11 июля, истекая кровью, и рассказал, кто стрелял. Бывший, но официально не разведены. В тот день Сергей Кадацкий поджидал автомобиль тестя на трассе Ростов - Таганрог. Знал, что жену с работы заберет отец и они отправятся домой по привычному маршруту. Поехал следом, стал подрезать, требуя остановиться, потом достал охотничий карабин и несколько раз выстрелил через окно. Когда машина остановилась, достал травматический пистолет и сделал еще несколько выстрелов. Юлия погибла на месте. Ее отец госпитализирован в тяжелом состоянии.

Дальше — полицейская операция «Сирена». И через два часа наручники на запястьях тогда еще майора полиции защелкнулись.

На допросе он тоже всем своим видом пытался показать: я свой, не желая признавать, что среди своих он уже чужой.

Школьные фотографии, воспоминания. Те, кто учился с Сергеем Кадацким и жил в одном дворе, говорят: представить, что он способен на такое было невозможно.

«Родители замечательные. Видный парень, красивый, бесподобный, хорошо одет, интеллигентный, чувство юмора вообще ничего-ничего даже не предвещало, то есть карьера пошла уже в гору. Все хорошо. И потом вот это вот», - говорит Елена Новоселова.

«В ходе допроса он полностью признал свою вину и пояснил, что на протяжении нескольких месяцев между ним и супругой происходили ссоры на бытовой почве, в результате которых они стали жить раздельно», - сообщила старший помощник руководителя СУ СКР по Ростовской области Галина Гагалаева.

Что происходило в эти несколько месяцев как в семье, так и на службе, теперь детально разбираются следователи: каким было поведение Сергея Кадацкого, знали ли штатные психологи о проблемах,  и в курсе ли был его непосредственный начальник. Теперь он тоже с приставкой — экс — уволен после случившегося.

Следить за поведением подчиненных - одна из обязанностей руководителей, а в помощь — целое управление: морально-психологического обеспечения.

Показатели чуть выше нормы - вполне себе повод спросить о психоэмоциональном состоянии. Первое в ответе — дом, семья. Это показатель, говорят психологи. Если разговор начинают с семьи, значит все неплохо. Ведь зачастую, как бы ни было сложно на службе, если дома порядок, человек все переносит - не с легкостью, конечно, но проще. Вместе с тем, говоря о том, что выбивает из колеи: в первую очередь это - когда тот самый тыл становится фронтом.

«Он работал в полиции, он майор, он должен был как-то понимать, что такое преступление раскрывается за час. Или такой вариант самоубийства. Атака камикадзе: и я себя погублю тоже. Это вот такой синдром Евсюкова», - отмечает журналист, писатель, главный редактор информационно-аналитического Агентства журналистских расследований Андрей Константинов.

Служил-служил человек, потом взял пистолет, пошел в универмаг, перестрелял кучу народу. Его признают вменяемым.

Имя майора Евсюкова уже давно стало нарицательным. Бывший начальник ОВД по району Царицыно в апреле 2009 года убил двух человек: водителя такси и кассира супермаркета, семь человек ранил, осужден пожизненно.

«Евсюков поменял полностью всю систему. Если психолог делает вывод, что данный кандидат не рекомендован для службы в органах внутренних дел, либо назначение на должность — в большинстве случаев руководители принимают кардинальное решение — согласиться с мнением психолога», - поясняет старший инспектор по особым поручениям 3-го отдела управления морально-психологического обеспечения ГУВД по Москве Олег Филиппов.

Кроме того, полностью была пересмотрена система отбора. Тестированием — 566 вопросов — психологи, что называется, отсекают людей с повышенной агрессией, неуравновешенных, нестрессоустойчивых.

Полиграф проходит каждый, как на начальном этапе, так и во время службы, скажем, перед назначением на новую должность.

Серьезный отбор и проверки. Ясно — работа такая — что оружие всегда под рукой. Хотя сегодня пистолетом за пазухой или подмышкой, кажется, уже никого не удивишь. Он как весомый аргумент — в требовании вернуть долг по зарплате.

С оружием в руках не редко решают конфликты на дорогах и парковках, или все в тех же личных делах.

Рамиля Невретдинова, директор фирмы, входит в лифт, поднимается на этаж. За несколько минут до этого в ее кабинет вошел ее бывший сожитель Анатолий Соломахин. Женщина закрывает за собой дверь и падает. Мужчина, выпустив четыре пули в свою жертву, покончил с собой.

Позже выяснилось: из органов Анатолий Соломахин уволился 10 лет назад. Стрелял из наградного ПМа. Жена, к которой он не так давно вернулся, общения с прессой избегает.

Тихим человеком называли 50-летнего слесаря, жителя подмосковного Кратово Игоря Зенкова. В прошлом месяце открыл огонь, застрелив четверых и ранив шестерых человек. Полицейских забрасывал гранатами. И не надо никакого наградного — арсенал, собранный своими руками.

Как о спокойном неконфликтном человеке говорили и 45-летнем электрике Сергее Егорове пока он во время застолья, обидевшись, не взял в руки охотничьей карабин «Сайга», который хранился у него официально, и не застрелил девять человек.

«Зачастую 90% такие моменты происходят из-за состояния отчаяния. Можно ли заметить это в глазах человека? Можно. Друзьям, которые рядом находятся и понимают, что их друг в состоянии отчаяния, родители, супруга. Здесь надо бить в колокола, потому что ты не понимаешь, на что готов пойти человек, когда он находится на грани своих возможностей. Потому что отчаяние — это когда ты на пике своих возможностей», - поясняет психолог Константин Саркисов.

На пике возможностей, когда то, что в обычном состоянии воспринимаешь как невозможное, скажем, убить человека — еще шаг — и это уже кажется единственным выходом.

Камера наблюдения в тайском отделе полиции запечатлела, как мужчина пришел с ножом, начал размахивать. До непоправимого — всего ничего. Но полицейский, который в два раза больше, с ним просто заговорил. Протянул руку. Убедил отдать нож и обнял. А дальше слезы, стакан воды. Глядя на эти кадры, становится понятно, что от отчаяния и желания убить до того, чтобы человек пришел в себя - тоже один шаг, правда, который кто-то должен помочь сделать, и главное вовремя.