Американская журналистика Мегин Келли про «руку Кремля», мифах о России и о том, что осталось за кадром ее разговора с Владимиром Путиным
Самые важные события в России и за рубежом — итоги недели завтра подведет «Воскресное время».
Исторический кадры — старт автомобильного движения по Крымскому мосту. Семейное путешествие из Ростова в Керчь — быстро, удобно, интересно.
А также свобода слова по-украински. За что журналисту грозит до 15 лет тюрьмы? Преследование прессы, дипломат-нацист, генпрокурор с двойником эсэсовцем — Киев сегодня.
Бензиновая лихорадка: почему выросла стоимость топлива? Кто определяет правила игры на рынке и что дальше будет с ценами? Прогноз экспертов о теме, которая волнует миллионы россиян.
Продолжение сериала «Яды» — поворот в «деле Скрипалей». Тайную формулу не знал только ленивый. Какие еще наши секреты западные спецслужбы заполучили в 90-е?
Также в программе «Воскресное время» — интервью с суперзвездой американского телевидения. Мегин Келли в 2014-м вошла в список ста самых влиятельных людей по версии авторитетного издания «Тайм». Она жесткий собеседник и умеет задавать политикам очень неудобные вопросы. У широкой российской публики Мегин Келлли получила известность после того, как стала модератором на Петербургском экономическом форуме и взяла интервью у Владимира Путина. А теперь Мегин отвечает на вопросы нашей коллеги Софико Шеварднадзе.
С. Шеварднадзе: «Вы впервые посетили нашу страну, когда Вас пригласили быть модератором Петербургского экономического форума, потом Вы взяли интервью у Путина. Многие из тех, кто никогда не был в России, едут туда с набором предубеждений, как минимум надеются встретить медведя на улице. То, что Вы увидели, отличалось от изначальных представлений? Что Вас удивило?»
М. Келли: «В детстве, в Америке, мне казалось, что в Москве везде страшная рука Кремля, на каждом углу — серпы, молоты и тому подобное. Мне в голову не могло прийти, что Москва может быть таким интернациональным, многокультурным городом, который мне лично придется по душе».
С. Шеварднадзе: «Ну и Ваше интервью с Владимиром Путиным. У него ведь тоже определенный образ в западных, особенно в американских медиа. В основном это такой имидж злодея из "Джеймса Бонда". В живом общении эти стереотипы подтвердились?»
М. Келли: «Знаете, было два Путина оба раза, когда я с ним встречалась. Был один Путин, с которым я познакомилась за камерой. Он был добрый, теплый, улыбался, смешно шутил, рассказывал милые истории про свою семью, про мою спрашивал. И вот Путин перед камерой — гораздо более взрывной, как боксер, такой бойцовый. И мне оба понравились».
С. Шеварднадзе: «А что Вы поняли про него такое, что люди в Вашей стране, может, не понимают?»
М М. Келли: «Что Путин куда сложнее, чем мы его себе представляем. Что он вырос в Советском Союзе и жизнь тогда была не легкая. Что ему приходилось совершать определенные поступки, определенным образом, чтобы добиться результата. Что он любит свою страну, и мы не можем подходить к его поступкам с нашей, западной, меркой, мы, которые выросли в Америке. Это несравнимо. Это не значит, что мы не будем обсуждать некоторые его шаги, действия. Но надо признаться, что я увидела вещи под другим углом после этой поездки. Дело не в том, чтобы оправдывать его действия как-то, лучше понять, что за ними стоит, мотивацию Путина. У нас много людей в стране, которые изображают Путина этаким злодеем, убийцей, беспощадным. И я не буду тут выносить суждений по поводу того, что Путин сделал или чего он не сделал на самом деле. Я не знаю. Но хочу сказать, что настоящий Путин — гораздо более сложный человек, чем тот его образ, который сложился в Америке».
С. Шеварднадзе: «А как Вы думаете, почему он согласился дать Вам достаточно длинное, обстоятельное интервью дважды за год? Вы первая журналистка, с которой он вот сел за стол, чтобы долго беседовать».
М. Келли: «Когда я вышла на сцену в Санкт-Петербурге модерировать экономический форум, это был первый раз, когда я вообще с ним разговаривала, наш первый диалог. Мой стиль тут, в Америке, когда я беру интервью у мировых лидеров, у политиков — я люблю подзакрутить штрафной, огорошить неудобными вопросами. И я немного беспокоилась, как это пройдет с Владимиром Путиным. И я призналась пресс-секретарю президента Пескову за кулисами, что мой план такой: я буду делать, как я делаю, буду на 100 процентов собой. И он говорит: разгорячившийся Путин — это здорово! И я думаю, прекрасно, поехали! И у нас состоялся вот этот горячий разговор на сцене, и я видела, что ему понравилось. Я думаю, ему нравится, когда он сталкивается с вызовом. Он очень умный человек. Не было вопросов, на которые он не знал бы ответа, и не было тем, в которых он разбирался бы хуже меня. Через 8 месяцев мне ответили на запрос интервью один на один, и подлиннее, и я поехала в Москву. Вот так и было».
С. Шеварднадзе: «По-вашему, что стоит американцам узнать и понять о русских, чего они сейчас не знают и не понимают?»
М. Келли: «Я бы сказала, что мы хотим одного и того же по большому счету. Да, мы вырастаем в разных условиях, и некоторые ценности у нас разные из-за этого отпечатка русскости, американскости. Но те русские, с кем я говорила, они хотят хороших школ, нормально и долго жить, хотят добра вокруг себя, чтобы цены на бензин не задирали, чтобы хватало на еду. И у американцев то же самое. Я думаю, что если обычный человек, который сидит у себя на даче под Москвой, мог бы встретиться с обычным человеком, который сидит у себя где-нибудь в Аппалачах, если бы они поговорили о том, что нужно делать, глядишь что-нибудь бы да и вышло. Но, к сожалению, мы в СМИ обращаем куда больше внимания на те вещи, которые нас разъединяют, и мало говорим о том, что нас объединяет».
Полностью интервью с Мегин Келли смотрите в программе «Воскресное время» завтра, 20 мая, в 21:00.