В Новой Третьяковке открылась ретроспектива основателя русского авангарда Михаила Ларионова
Калейдоскоп стилей и направлений – в Новой Третьяковке на Крымском валу открылась ретроспектива Михаила Ларионова. Основатель русского авангарда с легкостью осваивал любые жанры, изобретал свои. А еще создавал ту атмосферу, в которой рождалось новое искусство – проводил выставки, входил в творческие альянсы.
Они не просто распыляют имя художника. Они создают атмосферу приобщенности. Ведь творчество Ларионов не укладывается в привычные рамки: с невероятной скоростью он осваивал одно направление живописи — и тут же переходил в другое. Несся, как художественная комета – ярко, вперед.
«Импрессионизм, дивизионизм, фавизм, сезанизм — везде, как писали современные критики, это всегда был Ларионов. Он просто вдохновлялся, что-то давало ему импульс, казалось ему интересным. И он это явление, по сути, исследовал как живописец», – пояснила куратор выставки Ирина Вакар.
Его личное открытие: лучизм – игра световых отражений в пространстве. Но Ларионов опять идет дальше, боясь осесть даже в собственном «изме»: первым пробует беспредметный лучизм. И становится зачинателем русского авангарда.
Портрет Владимира Татлина, одного из друзей-художников. Ларионов основал группу «Бубновый валет», из которой позже вышли Малевич, Кандинский, многие другие. Его последователи устраивали публичные акции — перфомансы, гуляли с рисунками Ларионова на лице. И век спустя зрители с ними же расхаживают по выставке.
Пора искусству вторгнуться в жизнь, считал художник. Раскрашивание лиц стало началом, продолжением был театр. Он придумывал декорации, костюмы. Например, образ Шута к балету Прокофьева можно увидеть воочию.
Много лет он проработал с Дягилевым, оформлял «Русские сезоны». Наследие Ларионова так велико, так разнообразно, что потребовало 15 разделов в рамках одной выставки – первой, полномасштабной ретроспективы.
«Для каждого художника это страшное испытание. Нужно быть гениальным, чтобы каждая картина — когда 50 рядом висят — чтобы все привлекали взгляд. Здесь Ларионов, в общем, выдерживает», – отметил президент Союза музеев России, директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский.
При том, что живописных и графических работ — не пятьдесят. Около трехсот. И вот совет от директора Третьяковки, как объять необъятного Михаила Ларионова.
«Просто отрешиться от всех своих пристрастий, вкусов, мнений — иногда достаточно схематичных. И открыть у себя во лбу третий глаз. Отдаться полностью этому искусству, наслаждаться им. Смеяться, иронизировать вместе с Ларионовым — быть свободным», – сказала генеральный директор Государственной Третьяковской галереи Зельфира Трегулова.
Ведь именно так себя и ощущал великий русский живописец: вне художественных школ, устоев. Он экспериментировал, и в восемьдесят, на склоне лет, делал наброски новейшим пишущим средством. Фломастером. Интересно же, когда все остальное уже перепробовано.