Комиссия по расследованию причин катастрофы самолета «Суперджет-100» изучит ход подготовки пилотов лайнера
Следствие не исключает, что летчикам не хватило квалификации для выполнения посадки в ручном режиме. С момента трагедии сегодня исполнилась ровно неделя.
Самолет, выполнявший рейс Москва — Мурманск, вернулся в Шереметьево примерно после получаса полета. Уже на полосе машина загорелась. Больше половины из тех, кто находился на борту, погибли. Почему так случилось и как спасали людей из заполненного густым едким дымом салона?
Комиссия по расследованию причин катастрофы самолета «Суперджет-100» тщательно изучит ход подготовки пилотов лайнера
Максим с детства мечтал стать пилотом. Начал бортпроводником. Это была еще не работа мечты, но все-таки в небе. И так вышло, что когда экипаж в кабине уже ничем не мог помочь пассажирам, он остался в горящем салоне, ведь там еще были люди. Остался навсегда.
«Младший брат еще не знает, он не понимает. Хотя когда показывали по телевизору, он говорил: «Где Максим? Сейчас Максим домой прилетит, он будет дома?» Мы говорим: «Да-да». Средний брат очень переживает», — рассказывает мама бортпроводника Максима Моисеева Юлия Карева.
Скромный парень с застенчивой улыбкой, тихоня. Как-то еще школьником он вытащил на берег тонувшего мужчину. В июле Максим собирался жениться. 19.07.19 красивая дата была бы…
«Он находился на 13-м ряду, когда самолет горел. Он спокойно мог выпрыгнуть, но он этого не сделал, потому что он спасал людей», — говорит отчим бортпроводника Максима Моисеева Анатолий Карев.
Из 78 человек, летевших рейсом 1492 Москва — Мурманск, спаслись лишь 37. Проблемы на борту начались через восемь минут после отрыва от земли. Во время набора высоты в «Суперджет» ударяет молния, после чего одновременно сразу несколько отказов. Не работает автоматическая система управления, потерян основной канал связи. По резервному пилот связывается с диспетчерами и запрашивает экстренную посадку.
Дайрект мод — это ручной режим управления, когда из цепочки «пилот-компьютер-самолет» исчезает компьютер и лететь приходится, как говорят сами летчики, «на руках». Ситуация неприятная, но не катастрофическая. Сигнал бедствия пилоты не подают. И даже когда с первого раза зайти на посадку не получается, самолет делает еще один круг над полосой — ни в салоне, ни в кабине никаких признаков волнения.
Диспетчер: «Справа курс 160. Какая-нибудь помощь необходима будет?»
Командир воздушного судна: «Справа 160. Нет, пока все нормально. Штатно».
Но в момент касания самолет вдруг резко подбрасывает вверх, потом еще раз — и вот уже лайнер горящей стрелой несется по полосе.
«Это была не посадка, это был мощный удар самолета о бетон. И даже такой мощный, что было допущено так называемое, в авиации есть выражение специфическое, «козление» самолета. То есть он начал прыгать, как козлик. Подъемная сила быстро улетучивается. И после второго касания и козлиного прыжка он падает просто, как громада металла, тяжелого, многотонного металла», — отмечает пилот, бывший замминистра гражданской авиации СССР Олег Смирнов.
Так бывает, когда в момент приземления скорости вертикальная и горизонтальная сильно отличаются от допустимых. Правда, по некоторым данным, командир корабля утверждает, что превышений не было, и причина удара о бетонку ему не ясна. Возможен и другой вариант — так называемый «сдвиг ветра». Резкое изменение направления и скорости движения воздушных потоков у земли может как подбрасывать самолет, так и прижимать его к поверхности. После второго удара стойки шасси ломаются и пробивают топливный бак в левом крыле.
«Пожар начался после второго удара самолета о землю, когда он садился», — отмечает пассажир рейса Москва — Мурманск Дмитрий Хлебушкин.
В считанные секунды салон заполняется едким дымом. Вся задняя часть «Суперджета» выгорает дотла. Из 44 пассажиров, сидевших дальше десятого ряда, до спасительного трапа успели добежать лишь пятеро.
Характерно, что, по словам свидетелей, двигатели самолета продолжали работать до тех пор, пока их не залили пеной пожарные, хотя, по всем требованиям, пилоты должны были отключить их сами и намного раньше. Кроме того, эксперты указывают, что самолет садился с сильным перелетом, практически на середину полосы. Ну, и вообще, после такого первого касания с землей, когда лайнер под завязку заполненный топливом резко подбросило вверх, экипаж должен был незамедлительно начать взлет.
«В этом случае обязательно уходим на второй круг или в аварийной ситуации, когда, допустим, отказал двигатель, то можно добавить режим и ни в коем случае не отдавать ни штурвал, ни ручку управления от себя, что сделал экипаж в данном случае», — поясняет эксперт по безопасности полетов Александр Романов.
И получилось, что тяжелая машина клюнула носом вниз. Впрочем, не все объясняется возможными ошибками экипажа. Современные лайнеры оборудованы системой защиты от молний, и почему в «Суперджете» эта система дала сбой — тоже вопрос.
«Я думаю, что надо будет разбираться с системой управления. Почему она отказывает, почему автоматика перешла в прямой режим и создала сложности для пилотов?» — говорит эксперт по безопасности полетов Александр Романов.
Черные ящики сейчас изучают следователи и эксперты Межгосударственного авиационного комитета. Приоритетные версии: ошибки пилотов, неисправность самолета и плохая погода. И ни одну из них пока исключать нельзя.
