В 70-летний юбилей режиссер, мастер интеллектуального кино Павел Лунгин дал интервью Первому каналу
Режиссер, чьи фильмы ломают устоявшиеся стереотипы. Павел Лунгин отмечает юбилей. Ему исполнилось 70 лет. В поздравительной телеграмме президент России особо отметил: картины Лунгина заставляют по-новому взглянуть на привычный мир и всегда становятся заметным событием в культурной жизни.
Павел Семенович начал снимать кино в зрелом возрасте — в 40 лет. И сразу же попал в десятку. «Такси-блюз» — восторженные отзывы и приз за лучшую режиссуру на Каннском фестивале. Корреспонденту Первого канала Лунгин рассказал, почему ему так важно, чтобы фильм достучался до сердец и душ зрителей.
Павел Семенович, с днем рождения Вас!
Кирилл Брайнин: Павел Семенович, давайте начнем с небольшого кинематографического теста по вашим фильмам. Я начинаю фразу, вы продолжаете. «Богу интересно…»
Павел Лунгин: Со мной разговаривать, а Шлыкову — нет.
Кирилл Брайнин: Отлично.
Павел Лунгин: «Такси-блюз».
Кирилл Брайнин: Вы сняли этот фильм в 40 лет. Это был ваш первый фильм. Почему так поздно?
Павел Лунгин: Мне не давали просто снимать. Как-то я писал сценарий без особого успеха, но в режиссуру мне не было прохода. Странным образом мой жизненный путь повторил эту самую линию героя моего, которого я написал, не подозревая о том, что она повторится. Фильм попал в какое-то правильное выжидание и получил приз на Каннском фестивале. Я просто буквально стал знаменит за один день. И вдруг меня все стали узнавать там, в Каннах, здороваться. Ну, представляешь, я тут родился. Вот эти 70 лет жизни все были, правда, с выездами, с отъездами, к женам, с переездами, там, во Францию, потом опять возвращение, но это и есть какое-то гнездо, этот дом. В этой квартире никто не жил, кроме Лунгиных. Она удивительная, это какой-то маленький такой родовой замок, имение. Их пытались много раз уплотнить, но нельзя было уплотнить, потому что нет отдельных комнат, а чтобы пройти в санузел, надо проходить через одну комнату, через другую, в общем, не получилось. В этом ее круговом движении было ее спасение, как ни странно.
Кирилл Брайнин: Ваша мама, Лилиана Зиновьевна Лунгина перевела «Карлсона», как мы всем знаем, на русский язык. Вот это же происходило, наверное, на ваших глазах?
Павел Лунгин: Да, мне было, наверное, тогда лет 10-12, но я помню это. Я помню, потому что очень смеялись с отцом; он ей, помню, помогал, они вместе искали эти знаменитые фразы.
Кирилл Брайнин: Следующий тест. «Умирать не страшно…»
Павел Лунгин: Это «Остров».
Кирилл Брайнин: А что дальше?
Павел Лунгин: Не помню.
Кирилл Брайнин: Вы вообще всегда говорили, что Вы не снимаете кино, которое называется кассовым, но вот этот фильм как раз окупился.
Павел Лунгин: Это вот такой удивительный феномен, некоторые фильмы попадают во время свое. А некоторые — нет. Этот фильм, в общем, про стыд, он больше про стыд, чем про Бога, про какие-то муки совести, про то, что человек, что спасение, раскаяние возможно. Наверное, к тому времени как раз многие жители нашего страны накопили это чувство стыда, и у них у каждого был в жизни какой-то кусок, за который они, который их смущал, и каким-то образом это спасение внутренне для них было очень близко.
Кирилл Брайнин: Следующий текст: «Лучше мельницы…»
Павел Лунгин: «…чем виселицы». Это «Царь», конечно.
Кирилл Брайнин: Петр Мамонов потом говорил, что царь у него не получился, он говорил, что получился какой-то юродивый злодей. Как вам кажется, получился у него царь?
Павел Лунгин: По-моему, получился. Это как раз, как раз замечательная у него роль, потому что он все время, он все время грешит и кается. Мне кажется, что это и была жизнь Ивана Грозного. Но Мамонов как-то показал, что когда человек хочет быть Богом, то он обязательно будет злодеем.
Кирилл Брайнин: Следующий кусочек тестов. «Войну можно начинать…»
Павел Лунгин: «…только если уверен, что можешь ее выиграть». «Братство».
Кирилл Брайнин: Это фильм вышел недавно и вокруг него было сломано копий довольно много. Почему, на Ваш взгляд, это вообще произошло? Или это свойственно современной ситуации, какая-то нетерпимость, ну, в любую сторону?
Павел Лунгин: «Нетерпимость и цензура снизу, которая распространяется. Раньше была в СССР была цензура сверху, а сейчас цензура снизу. Любая группа может, знаешь, говорить, что обижают наших. Не знаю. Обижают "афганцев", обижают почтальонов, обижают тех, обижают других и, знаешь, вообще это интересное отношение к этому фильму, оно показало, насколько общество разделено. У нас вообще нет ни о чем консенсуса. Мы можем начинать спорить о любом. Хочешь, скажем, крепостное право, и тут же скажут люди, что это было единственное прекрасное состояние русского человека, потому что помещики были как отцы родные и вместе ходили к обедне и так далее. Кто-то сказал — сейчас так много остроумных людей — что Россия страна с непредсказуемым прошлым. Потому что меняют отношение. И конечно, Афганская война это один из тех болевых моментов, про который, понимаешь, вот там вроде бы все затянулось, но там где-то рана глубоко.
Кирилл Брайнин: У вас разные есть фильмы. Есть «Такси-блюз», с одной стороны, с другой стороны, есть «Свадьба», с третьей стороны, есть «Остров», «Царь», а с четвертой — «Бедные родственники». У вас какая задача по отношению к зрителю? Вы хотите, чтобы он что после того как посмотрел?
Павел Лунгин: Ну все хотят, чтобы его посмотрели. Понимаешь? Потому что ведь купленный билет, это как любовь, это то, что тебя сколько посмотрели, столько за тебя проголосовали. Это не зависит от денег, это из-за того, что значит они нужны, значит твоя душа, твои мысли… как-то ты нужен.