В первый раз на российской сцене постановка «Дон Кихот» знаменитого невозвращенца Рудольфа Нуреева
Большое событие в балетном мире — премьера «Дон Кихота» в музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Впрочем, это не совсем премьера. Это реставрация знаменитого спектакля в постановке Рудольфа Нуреева. В событии активно участвовал Фонд Нуреева — в зале много друзей и партнеров Нуреева по сцене.
Безусловно, Нуреев — грандиозная фигура. Даже сейчас, через десятилетия после его смерти, все, связанное с ним, вызывает колоссальный интерес. Не будучи знатоком балета, рискну заметить: в некотором роде Нуреев сам по себе продукт своего времени, как любой большой артист.
Что я имею в виду? Хорошо известный всем неполиткорректный вопрос. Образ Нуреева основан на буквально звериной мужественности. И поэтому его успех — это успех прежде всего у женщин. Любой успех в шоу-бизнесе обычно основан на этом. Так вот, женщины всего мира были ему преданы, а он им — нет.
Время было такое, романтическое. Сейчас другое, в каком-то смысле гораздо более честное. Между правдой жизни и правдой искусства разница как-то уходит. И в каком-то смысле это, согласитесь, грустно. Как, впрочем, очень грустна и история «Дон Кихота». Как себе представлял ее Нуреев на сцене, увидел мой коллега Петр Дерягин.
Звон доспехов и шелест платьев. Пока костюмеры проверяют буквально каждый стежок на пышных нарядах, мимо проезжает гигантская ветряная мельница. Хорошо ли сидят усы у благородного идальго? И готов ли Росинант — верный конь? Закулисье театра Станиславского и Немировича-Данченко кипит. Новый, 101-й сезон, должен открыться ярко.
Этот балет по-испански горяч и по-французски ослепителен. Дон Кихот в редакции знаменитого Рудольфа Нуриева, настоящий хит Парижской оперы — теперь и в России. Ученик Нуриева и звезда мировой балетной сцены Лоран Илер. Худрук труппы тщательно разбирает партии с исполнителями — они должны играть, танцуя, и танцевать, играя.
«Возможности человеческого тела безграничны, столько движений, столько вариантов, — говорит Лоран Илер. — И Рудольф умел это использовать, у него свой неповторимый стиль, в этом балете он придумал множество новых движений. Когда я сам танцевал хореографию Нуриева — для меня это было открытием».
Воздушный и беззаботный, этот балет отличает высокая техническая сложность элементов и в тоже время он не боится показаться смешным. Уморительные дуэли, городская суета, Дон Кихот, сражающийся с мельницей и повисающий на ее крыльях.
Перед тем как стать рыцарем печального образа, обедневший дворянин из Ламанчи придумывал себе имя — Дон Кихот — целую неделю. А вот и рыцарские романы, которыми он зачитывался, мечтая о славе.
Из мелких и точных деталей собирается огромное полотно. В этом балете словно нет второстепенных персонажей, каждый рассказывает свою историю. А танец, придуманный Рудольфом Нуриевым, связывает эти истории.
«Он более резкий, более точеный, много позировки, много корпуса, руки, и быстрота движений очень важна. Мы тоже горячая нация, русские, и на мой взгляд, это легко передать, вот эту резкость в движении, резкость в высказываниях», — говорит премьер театра Денис Дмитриев.
Балерины в этом спектакле не только разучивали новые движения, но и осваивали новые костюмы, которые значительно отличаются от балетной классики.
«У пачки, как обычно, нету «стальки», это внутри такой жесткий каркас, это какую-то такую воздушность придает ей», — отмечает солистка балета Наталья Клейменова.
«Я в первый раз вообще выхожу в каблуках на сцену, потому что я никогда раньше не выходила, это для меня другой опыт, это тоже здорово!» — делится Ольга Сизых.
Сам Рудольф Нуриев танцевал партию Базиля — молодого цирюльника — еще в Дон Кихоте, поставленным в Кировсков театре, ему был 21 год.
Но он всегда мечтал сделать свою версию этой истории. Истории о настоящей любви, разворачивающейся в мире приключений и подвигов самого известного рыцаря печального образа.