76 лет со дня снятия блокады Ленинграда: истории тех, кто выстоял в голод, холод и под обстрелами

Северная столица в эти минуты салютует подвигу тех, кто отстоял город в блокаду. Она была снята в этот день 76 лет назад. 30 залпов в память обо всех, кто не дал сбыться планам Гитлера стереть Ленинград с лица земли. 872 дня. От шестисот тысяч до полутора миллионов погибших от голода и холода, под бомбежками и обстрелами. У стен Петропавловской крепости орудия салютных расчетов. А рядом, на Васильевском острове, горят факелы на Ростральных колоннах.

Уходит время, и уходят блокадники. Тем ценнее пронзительные истории, которыми они делятся.

«Я до сих пор ненавижу скрип снега под ногами. Почему? Потому что у меня это война. Тишина. Немцы 20 минут бомбят, 20 – отдыхают. И вот мы идем, и скрипит снег под ногами. До сих пор. Это знаете, это не ненависть, это тяжесть», – признается жительница блокадного Ленинграда Ирма Поленова,

«Бойцы говорят — смерть не страшна, мы не раз встречались с ней в бою. А мы видели тяжелую смерть, страшную, медленную, когда на наших глазах умирали наши родственники», — рассказывает жительница блокадного Ленинграда Галина Декани.

В этот день бросает в дрожь не от холода, а от таких воспоминаний. Сегодня даже небо, кажется, сопереживает. Такой же ярко-красный ковер из цветов у всех мемориалов города. Цветы несут к табличке на Невском проспекте, на Пискаревское и Серафимовское кладбища, к памятникам и могилам.

В скорбном молчании колонна медленно движется мимо могил. Ужасающе огромных, безымянных. Здесь только плиты — 1942-й, 1943-й, 1944-й… После войны считалось, что на Пискаревке похоронили 630 000 человек. Теперь сведения уточнили – не меньше миллиона умерших от голода, бомбежек и холода.

«Война в самом страшном своем проявлении зашла в каждый ленинградский дом. Голод, ледяной холод, постоянные обстрелы, потеря близких. Даже просто один день жизни в этих нечеловеческих условиях – это подвиг, это пример мужества, героизма. А таких дней было почти 900», — сказала председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко.

Эти раны никогда не затянутся, а боль не утихнет. Праздник со слезами на глазах, как это было 76 лет назад, в дни полного освобождения от блокады.

«Кто это пережил, тот знает. Мы обнимались, мы все были рады. И плакали, и радовались. А плакали, потому что встречать некого», — говорит жительница блокадного Ленинграда Нина Барковская.

Ровно в полдень со стены Петропавловской крепости выстрел из пушки произвел житель блокадного Ленинграда Григорий Ястребенецкий. В 1941-м он только окончил школу. Мечтал стать архитектором, а пошел с одноклассниками в военкомат проситься на фронт.

«Мне еще 18 не было. Я пошел добровольцем, но меня сначала не взяли. Пошли в военкомат, а военком посмотрел: да вам нет еще 18, идите подрастите», — рассказывает ветеран.

Его воспоминаниями можно озвучить всю ленинградскую кинохронику, блокаду от самого начала до конца. Так случилось, что он видел вживую все эти кадры. Его призвали, когда Ленинград уже был в окружении. Полк учебный, а потому паек более скудный, чем фронтовой – всего 150 граммов сухарей на день. Очень скоро юные солдаты стали умирать от голода. Но он выжил.

Его перевели в воздухоплаватели. У самой линии фронта он поднимался на аэростате и с высоты координировал огонь нашей артиллерии. Больше двух минут аэростат не держался. Немцы его обстреливали, баллон сдувался и падал. Так что очень скоро Григорий Ястребенецкий оказался в госпитале с осколочным ранением. Перед выпиской мама достала билет в филармонию. Они попали на ту самую ленинградскую премьеру «Блокадной симфонии» Шостаковича.

Участвовал в прорыве блокады, в операции по полному освобождению Ленинграда. Победу встретил в Восточной Пруссии. Его мечта сбылась – он стал художником, скульптором. Посвятил творчество памяти о Великой Отечественной войне. А вот памятника жертвам блокады нет. Не получается: слишком больная, чудовищная тема. Для тех, кто не пережил – невообразимая.

«Можно описать, что чувствует человек во время атаки или во время бомбежки. А вот чувство голода описать невозможно. Уже кончилась война, уже кончились карточки, сколько угодно можно было есть. Ну вот ешь-ешь, а еще хочется. Это сколько лет прошло после блокады», – говорит Григорий Ястребенецкий.