В Германии к условному сроку за участие в массовом убийстве приговорен бывший надзиратель концлагеря
В Германии осужден бывший надзиратель нацистского концлагеря за пособничество, как признал суд, в убийстве более пяти тысяч человек. Ему дали условный срок. Общественность в недоумении. И это дело может стать одним из последних в истории — нацистским преступникам уже за 90 лет.
Бывший эсэсовец Бруно Дей привычно закрывает лицо. Он не раскаялся. Но немецкая Фемида оказалась к нему удивительно благосклонной. Два года условно за соучастие в убийстве 5230 человек.
«Условное наказание по делу о массовых убийствах. Даже учитывая, что подсудимый на момент совершения преступлений был несовершеннолетним, это неправильный сигнал», — отмечает адвокат Кристоф Рюкель.
В 1944 году 17-летний Дей был охранником в концлагере Штуттгоф на территории нынешней Польши. Там узников травили газом, убивали с помощью инъекций бензола. А вот как эсэсовцы развлекались.
«Один из нацистов сказал узникам, отцу и сыну: «У вас простой выбор. Один из вас умрет. Либо отец убьет сына, либо сын убьет отца. Или я вас убью обоих». Отец и сын поговорили друг с другом и решили, что сын убьет отца. Вот как это было», — рассказывает узник концлагеря «Штуттгоф» Авраам Корыски.
Документ о выдаче формы Бруно Дею. Не попав на фронт по состоянию здоровья, он вступил в отряды СС «Мертвая голова». Их задача — охрана концлагерей. Дей утверждает, он лично ничего плохого не делал. Просто стоял на вышке. Доказать его участие в отдельных преступлениях сейчас уже невозможно. Так что процесс в какой-то степени символический.
Напоминание всему миру об абсолютном зле, следы которого порой преследуют уже потомков нацистов. Один из таких потомков — внук коменданта «Освенцима» Рудольфа Хесса Райнер. Семья его до весны 1945 года жила на шикарной вилле у лагеря смерти. Вот его отец слева на снимке в шерстяной кофте.
«Я наткнулся на списки заказов моего деда и моей бабушки. Там был заказ на серую шерстяную кофточку. Я узнал, что она принадлежала еврейскому мальчику, которого отправили в газовую камеру. Ну а кофточку приказали продезинфицировать. Много лет спустя, после войны, когда мне было лет пять-шесть, я тоже ее носил», — рассказывает внук коменданта концлагеря «Освенцим» Райнер Хесс.
Бабушка Райнера, обо всем знала, муж рассказал о массовых убийствах еще в сорок втором. И все равно «Освенцим» она называла своим раем. Таков он, обыкновенный фашизм. Цветы, теплицы с клубникой, и все это в какой-то сотне метров от печей крематория.
«Моя бабушка говорила: «Дети, мойте фрукты и овощи, они все в пепле». Вот этот парник сейчас с закрытой крышей, она открывается наверх. Иногда ветер со стороны крематория приносил туда пепел», — вспоминает Райнер Хесс.
Вот с какой семейной историей некоторым приходится сосуществовать. Что же касается процессов последних лет в Германии, против еще одного эсэсовца Оскара Гренинга, бухгалтера из «Освенцима», или того же Бруно Дея, охранника «Штуттгофа», то мнения родственников жертв разделились. Для одних это торжество правосудия, для других фиговый листок, прикрывающий позор немецкой юстиции.
Из 6,5 тысяч эсэсовцев, благодаря которым и работала фабрика смерти в «Освенциме», осуждены лишь 50 человек. То есть менее 1%. Та же ситуация и с охранниками «Штуттгофа», других концлагерей. Большинство из них уже умерли, избежав наказания.
Охранников концлагерей в ФРГ могли и должны были судить еще в пятидесятых. Но этого не произошло. И крайне мягкий приговор в отношении 93-летнего Бруно Дея существующего положения вещей уж точно не изменит.