35 лет со дня крупнейшей техногенной катастрофы в истории человечества — аварии на Чернобыльской АЭС

Сегодня годовщина самой страшной техногенной аварии в истории человечества. 35 лет назад чернобыльская катастрофа оставила незаживающую рану на сердце единой тогда еще страны. Радиоактивный пожар на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС выбросил в атмосферу смертельно опасные частицы, которые находили потом по всему Северному полушарию. Оценить в полной мере последствия той трагедии невозможно до сих пор. Припять сейчас город-призрак. А след на судьбах тех, кто оказался на пути радиоактивной волны, остался на десятилетия. 

Звон медалей словно эхо войны с радиационной катастрофой. Николай Тараканов — первый человек, который после гибели пожарных поднялся на крышу чернобыльского энергоблока, усыпанную графитом. Он, генерал-майор, сам делал замеры, а потом лично инструктировал каждую группу ликвидаторов. Тысячи бойцов шли навстречу смертельной опасности по его следам.

«Я спрашивал, кто не согласен, прошу выходить из строя. Ни одного выхода не было никогда. Никто не ушел», — рассказывает в 1986-м руководитель операцией по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон ЧАЭС Николай Тараканов.

В прямом смысле гонка на выживание. Нужно было как можно скорее сбросить в жерло реактора, точнее, того, что от него осталось, радиоактивную массу, после прошедших дождей еще более опасную для всего живого. Сперва там работали роботы, потом техника отказала. Вся. Так на крыше и оказался генерал Тараканов со своими бойцами.

Документальные съемки как хроника с передовой. Всего полторы минуты, а жизнь никогда не будет прежней у тех, кто лопатами, а иногда и руками укрощал уже не казавшийся мирным атом. Это потом выяснится, что радиоактивность оценивалась в десятки раз выше, чем при взрывах атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки. Многих из тех солдат и курсантов он помнит по фамилиям. И не может забыть ушедших трагически рано.

«То, что руководил я, они выполнили этот долг... Если где-то я вас не уберег, простите меня», — говорит в 1986-м руководитель операцией по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон ЧАЭС Николай Тараканов.

Он не в силах заглушить и другую нестерпимую боль – последствия лучевой болезни. Раз в несколько лет проходит сложный курс лечения. За свой счет.

Открытая рана на теле нескольких государств до сих пор не затянулась. Разные дозы радиации получили ликвидаторы аварии, медики, жители Припяти, прилегающих районов. Точно неизвестно, сколько тысяч жизней за минувшие годы оборвалось из-за последствий облучения. Но каждый год близкие и родственники приходят к мемориалу на Митинском кладбище в Москве.

«Ликвидаторы навсегда вписали свои имена в историю атомной промышленности нашей страны, в историю безопасности на нашей планете. Были сделаны выводы об однозначном приоритете безопасности во время создания и эксплуатации атомных станций, о соответствующей подготовке людей для работы на атомных объектах», — отметил генеральный директор ГК «Росатом» Алексей Лихачев. 

Вспоминают и на Украине трагедию, которая обескровила целые семьи.

«Мои друзья, муж — все близкие люди, которых уже нет. Мы всегда будем их помнить», — сказала Екатерина Дубинина.

Пока украинские власти вынашивают планы сделать из зоны отчуждения туристический кластер и отчитываются о ежегодном потоке в 70 тысяч гостей, на самой отравленной земле осталось около двухсот таких поселенцев. Евгений Маркевич до аварии работал здесь учителем и не смог навсегда покинуть родной дом, где и сейчас дозиметры зашкаливают.

«Конечно, где-то лишнего прихватишь, тем не менее частично обезопасишь. Счастье большое, что дома живешь. И грусть, что не так, как обычно, как привычно было», — говорит Евгений Маркевич.

Теперь эти леса из-за отсутствия человека стали привычным местом обитания для диких животных. И звенящую тишину еще не одно десятилетие будет разрезать разве что пение птиц.