Комиссия ООН обнародовала доклад о секретных тюрьмах СБУ на Украине
ООН заявляет, что украинский режим, так опекаемый Вашингтоном, повинен в пытках политзаключенных. Причем для тех, кого ООН отправила проверить эту информацию, миссия оказалась невыполнимой - их просто не пустили в тюрьмы Краматорска и Мариуполя, которые свидетели называют «средневековым адом».
Госдеп уже потребовал разобраться, найти и наказать, но факт есть факт - в застенках СБУ творится то, что происходило в Чили в 70-е и не столь давно в Гуантанамо - пытки, издевательства, избиения. Доказательств тому - сотни. И когда об этом рассказывали российские журналисты, это называли пропагандой. СБУ и сейчас отрицает. Но помощник генсека ООН Шиманович заявляет прямо - это система пыток, которая поддерживается государством, и в этой системе как минимум пять секретных правительственных тюрем.
«Вначале я попал в СИЗО. А потом я попал уже в некое заведение, которого не существует, в Харьковском СБУ», - рассказывает писатель, бывший депутат Николаевского областного совета Николай Машкин.
В камере этой секретной тюрьмы писатель Николай Машкин провел шесть месяцев за то, что, как он сам считает, в интервью местному агентству усомнился в правильности выбранного Украиной европейского пути. Машкина освободили, благодаря Минским договоренностям, а о тайных тюрьмах Украины теперь знает весь мир, благодаря докладу ООН. Доклад переведен на украинский язык, в документе 59 страниц. Наблюдатели ООН впервые подробно описывают масштабы и жестокость пыток, которые, как отмечается в докладе, поддерживает украинское государство. Упоминается о пяти секретных правительственных тюрьмах, о том, что пытают заключенных, а также их родственников не только сотрудники СБУ, но и боевики националистического батальона «Азов».
Подробности пыточного процесса настолько шокируют, что далеко не каждый сможет об этом читать. Журналист авторитетной британской газеты «Times» приводит лишь некоторые примеры: «Агенты СБУ приковали мужчину к батарее, надевали на него противогаз, с помощью которого душили. После чего его ударили током, запихнули в рот задержанному мокрые тряпки, топили его, одновременно пинали и наносили удары в область паха».
«В эти тюрьмы не допускаются адвокаты, в эти тюрьмы не допускаются родственники, там люди подвергаются самой большой опасности, поскольку они нигде не учтены, как заключенные. Их и убить могут в любой момент для того, чтобы скрыть следы преступления», - говорит руководитель Союза политэмигрантов и политзаключенных Украины Лариса Шеслер.
Проректора Славянского международного университета Алексея Самойлова заподозрили в сепаратизме и попытке передать государственную тайну представителю другой страны, притом, что доступа к этой самой тайне у Самойлова никогда не было – государственных должностей он не занимал. Однажды вечером в квартиру кандидата географических наук ворвались вооруженные сотрудники группы захвата Харьковского СБУ и увезли его в тюрьму. Как издевались – иллюстрируют фотографии.
«Утром меня вдруг повезли к врачам. Потому что уже глаза не видели, рот весь разбит, справить, извините за подробности, естественную нужду малую и большую я физически не мог. Им надо было понять, что на самом деле произошло, что сломано, не сломано, и сколько меня надо где-то держать-прятать, чтобы никому не показывать», - рассказывает Алексей Самойлов.
Снимки и видео сделаны тайком – фотографировать Самойлова ни адвокату, ни родным не разрешали. Через несколько месяцев его включили в списки по обмену. Прокуратура Харьковской области сняла с ученого все обвинения, но издевательства на этом не закончились.
«Вместо обмена его отправили в одиночку в подвал СБУ, где держали незаконно 56 суток», - рассказывает жена Алексея Самойлова Анна.
После пережитых пыток Алексей Самойлов прихрамывает на одну ногу. И как бы ни старался сейчас Киев оправдаться, придумывая объяснения, почему инспекторов ООН не пустили в секретные тюрьмы, важен сам факт их признания на международном уровне.
«Киеву придется отвечать, почему это стало возможным, кто допустил такие вещи - постоянные, систематические. Речь не идет о единичных случаях, речь идет о некой системе нарушения прав человека. Как эта система могла появиться», - говорит политолог Алексей Якубин.
С этой системой теперь знакома и одесситка Инга Авдеева. В тюрьме она потеряла ребенка.
«Ребенка, как один раз написали в интернете, выбили ногами. То есть, они это делали намеренно. Делали намеренно. Мне так и сказал следователь Верев – ты не родишь ребенка», - рассказывает она.
После бойни, устроенной радикалами на одесских улицах, и поджога Дома профсоюзов 2 мая 2014 года силовики начали город зачищать. Сотни человек, включая Ингу, обвинили в терроризме и государственной измене. Позже девушку и еще нескольких задержанных обменяли на украинских военнопленных. На сегодняшний день, как утверждают правозащитники, в одесских тюрьмах еще остаются почти полсотни таких, без вины виноватых. Среди них –таксист Евгений Мефедов, которого следствие объявило главным организатором беспорядков в Одессе 2 мая.
«Когда толпа националистов начала загонять людей в Дом профсоюзов, он оказался в числе людей, которых загнали туда. Он не добровольно туда зашел», - говорит Ирина Гвоздик, подруга Евгения Мефедова.
Однако в суде, утверждает Ирина, никто про это не хочет слушать. Для следствия важно лишь то, что у Евгения – российский паспорт. И не важно что в Одессу он переехал еще за год до того, как на Украине произошел государственный переворот.
«Узнали, что он гражданин России. Это был подарок судьбы просто. Показать след Москвы. На этом и построили все обвинения, и вот в течение двух лет и сегодня ровно месяц, как он находится под стражей», - говорит Ирина.
В ходе процесса суд уже было принял решение выпустить Мефедова из-под стражи. Но дежурившие на заседании боевики «Правого сектора» начали прямо в зале угрожать судье и заставили его изменить решение и оставить россиянина в СИЗО в обход всех законов и конституционных норм.
«Просто можно давным-давно отменить все международные обязательства и Конституцию Украины, чтобы не мешала, и принять один закон: что хотим – то и делаем», - комментирует ситуацию политолог Ростислав Ищенко.
По такому принципу, собственно, и проходят все политические судебные процессы, говорит журналист Артем Бузила. Украинским судом он был приговорен к 11 месяцам заключения за то, что, по версии следствия, своими публикациями в местной газете планировал отделить Одесскую область от Украины. Звучит нелепо, но еще нелепее – как в квартире Бузилы искали улики.
«У меня понятой был Вадим Лабос, глава общественной организации «Обериг», бывший глава «Правого сектора» Одессы. Когда правоохранительные органы, суд и прокуратура не могут предъявить достаточно обвинений, появляются эти радикалы, которые силой, нажимом фактически выполняют работу следствия и правоохранительных органов», - говорит журналист.
Под чутким надзором националиста в квартире Бузилы обнаружили листовки с флагом Новороссии. Они и стали вещественным доказательством в суде.
Чем меньше улик, тем дольше длится следствие, как в случае Спартака Головачева. В одиночной камере колонии строгого режима он сидит уже два года и три месяца. Сдвинуть его дело с мертвой точки не помог даже доклад ООН, в котором наблюдатели условия содержания Спартака приравняли к пыткам.
«Восемь месяцев назад мы уже выступили с прениями, последнее слово было. И потом в нарушение УПК, по реплике прокурора взяли и возобновили судебные слушания. Якобы надо допросить еще несколько человек. Причем, по материалам дела эти люди вообще ничего не показывали. Шесть месяцев прокурор не мог их вызвать. Потом сказал - надо еще кого-то допросить. То есть, идет беспредел», - возмущен адвокат Спартака Головачева Дмитрий Тихоненков.
В конце концов, Спартак объявил сухую голодовку и решил отказаться от защиты – никакие доводы адвоката суд все равно не принимает во внимание. Его жена и дочь сейчас в отчаянии.
«Она очень сильно скучает по папе. Нельзя объяснить ребенку, потому что сам взрослый не может понять, какова вина нашего папы, что он в данный момент находится в колонии строгого режима», - плачет жена Спартака Головачева Виктория.
«Политзаключенные стали обменным фондом, потому что у украинских вооруженных сил очень мало реальных военнопленных, которых они взяли, например, в ходе военных действий, а военнопленных, которые находятся на территории ДНР и ЛНР немало, им нужен обменный фонд. Вот почему они привлекают совершенно невиновных людей, фактически случайных людей, называя их сепаратистами, всучивая им какие-то статьи антигосударственные и создавая таким образом обменный фонд», - полагает Лариса Шеслер.
До какой степени обвинения могут быть надуманными, прекрасно говорит пример ивано-франковского журналиста Руслана Коцабы. Его осудили на три с половиной года за то, что в видеоролике он призвал украинцев не участвовать в гражданской войне. Или дело одесской журналистки Елены Глищинской. На шестом месяце беременности ее арестовали и обвинили в подготовке сепаратистского восстания. Как сказано в деле, «путем формирования общественного недовольства, в том числе, через средства массовой информации». Следуя этой логике, тогда и высказывания губернатора Саакашвили на местных каналах вполне тянут на призыв к свержению власти. Вот лишь одно из них, про одесского прокурора.
«Этого ублюдка, этого гнусного ублюдка назначили прокурором самой большой области Украины. Символ чего это? Если прокуратура такие вещи делает, надо срочно их оцеплять, захватывать спецназом, на пол и в тюрьму», - заявил Михаил Саакашвили в одном из выступлений по ТВ.
Но Саакашвили продолжает пиариться на критике власти, а Глищинская вот уже два года в СИЗО. Только после того, как журналистка родила ребенка, ее на время перевели в больницу. Недавно суд продлил Елене срок заключения еще на два месяца.