Вторая неделя беспорядков в Египте — новые жертвы и новые преступления
Главной темой новостей в мире на этой неделе остается Египет. На всех континентах следят за столкновениями в самой крупной стране арабского мира – от их исхода зависит будущее на Ближнем Востоке. Оппозиция пытается вывести максимум протестующих на площадь и чуть ли не каждый день объявляет последним днем президента Мубарака. Однако сегодня количество демонстрантов пошло на убыль, заработали банки и магазины, вполне возможно, что волна протестов постепенно сойдет на нет.
Почти неделю принцип выживания на площади Тахрир: если твой камень не долетел до цели, бросок противника может оказаться точнее. Ты не можешь быть просто безучастным прохожим, потому что примут за врага либо одни, либо другие.
30 лет Египет жил с одним и тем же президентом; с оппозицией-невидимкой; в состоянии чрезвычайного положения, когда схватить на улице могли любого, пытать и засадить на годы; миллиардами долларов от туризма и сотнями тысяч живущих в городах из мусора, на помойках и кладбищах, с доходом в 2 доллара в день на человека. Альтернатива оказалась еще страшней: 80 миллионов будто специально поставили перед выбором между нищей несвободой и свободным братоубийством.
Вроде бы все очевидно – египетская оппозиция попыталась принять эстафету у революционного Туниса. Вроде бы все получалось. Свобода и эйфория, когда позволено то, о чем мечтать не приходилось годами – разрывать портреты начальника, от бессменности которого устали, жечь здание ненавистной правящей партии. И ведь нет реакции власти! Значит, можно идти дальше. А куда? У телевидения помитинговали. У МИДа тоже. Резиденций президента только в Каире 6 – к которой? Где-то на третий день показалось: десятки тысяч революционеров не знают продолжения. А направить некому.
Митинг только с верхних точек, откуда снимают CNN или "Аль Арабия" кажется единым целым. Внутри он разбит на островки. В каких-то кричат, какие-то превращаются в дискотеки, где-то просто спят. И ни на одном нет объявленных лидеров оппозиции. Ни Барадей, ни Амар Мусса в революционных палатках и мятежных танцах не замечены.
А режим, авторитарный и самолюбивый, молчит. И хочется спросить: как он позволил недовольным вообще собраться на площади? Ведь Тунис продемонстрировал - лучше не позволять. Мог же Мубарак раздавить их танками в первую же ночь под предлогом пресечения мародерства и защиты каирского музея. Не раздавил. Дал собраться всем. И посчитать, для кого в Египте тунисский пример заразителен. Пусть миллион или даже два. Посчитались? Получайте ответ не от полиции и военных – а от таких же, как вы, из тех же трущоб, с портретами, но не под ногами, над головой.
Мир вдруг понял, что и у Мубарака в Египте есть сторонники. Энергию марш сторонников Мубарака берет с соседних улиц, где очереди у немногих работающих магазинов. Зарытые банки и нельзя обналичить зарплату, пусты автозаправки. Ненависть бросает марш на тех, кого считают виновниками коллапса, шатающими колосса, который хоть 2 доллара в день, но давал.
500 раненых, 8 погибших под камнепадом. Крови столько, что уже оппозиционеры вынуждены умолять военных "вмешайтесь", иначе не остановить безумие. Армия наблюдает за происходящим из-за брони сотен танков, не шелохнувшись. Кажется, наблюдает, чью сторону принять – ведь ошибка будет стоить очень дорого. Главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Георгий Мирский поясняет: "В Египте армия – это главный предприниматель. Это непросто военная сила, армия – я имею в виду верхушку генеральскую – у них огромные средства, у них предприятия, они и бензином торгуют, они отели содержат на побережье и лицензии получают на разные промышленные производства, строительство и так далее".
А Мубарак понемногу подбрасывает реформы тем, кто хочет перемен, но анархии боится. Вот спустя 30 лет появился вице-президент. И он – самый вероятный приемник. Уже не сын Гамаль, отправленный в отставку с поста председателя исполкома правящей партии. То есть Мубарак таким образом демонстрирует – он-то идет на уступки, а революционеры - нет.
И вроде уже мнение большинства – пусть выборы не будут досрочными. Тогда к ним надо готовиться. И военные на зуб решаются проверить лояльность демонстрантов. Министр обороны приезжает на площадь. Встречают неприветливо, но не камнями. А журналистам остального мира втолковывают: не повторится в Египте Тунис - вам же лучше. Как заявил Мубарак, если он подаст в отставку, "наступит хаос". Мы-то думали, что хаос – это то, что происходит сейчас в Египте. А оказалось – не понимают иностранцы египетской специфики. Надо учить. И процесс обучения, который начали в середине недели, ликвидировал всякую возможность появиться с камерами на улицах.
Стремление "научить прессу" уже привело к гибели на Тахрир одного журналиста. Шведский корреспондент с ножевыми ранениями в коме. 26 раненых. Трое пропавших без вести. Иностранные телевизионщики работают, по сути, в условиях подполья. Уже нет офиса APTN, он разгромлен, "Евроньюс", что помогал передавать репортажи, в блокаде, Иностранную прессу выдавливают не просто с площади - из страны. А для плохо обучаемых дополнительные часы занятий в камерах, с завязанными глазами и связанными руками за спиной. Пока дипломаты из посольства отыщут место заключения журналиста, он усвоит нынешние правила работы иностранного корреспондента в Каире: не работать.
До того, как не осталось шансов снять происходящее даже на мобильный телефон, удалось-таки российских туристов убедить отказать себе в праве на египетский отдых. Самолеты сообщением Москва-Хургада или Шарм-эль-Шейх наконец-то не забиваются туристами. МИД России вновь призвал наших соотечественников вернуться домой. Каждый сотый уговорам внял, но еще 28 тысяч человек об этом раздумывают, принимая солнечные ванны.
Где точно нет недостатка в пассажирах – так это на рейсах из Каира. Каждый увозит из Египта с десяток журналистов. Когда с телеэкранов исчезнет картинка мятежной Аль Тахрир, где укрываясь в окнах продолжают передавать еще несколько мировых новостных каналов, площадь Свободы от повстанцев можно будет освобождать. Водометами, танками или пехотой. Все равно.
Мир этого не увидит. А узнает – не удивится. Каир за пару недель сменил ценник человеческой жизни. За нее здесь не дадут теперь и египетского пиастра.