В студии Первого канала участники киноэкипажа «Вызов» Юлия Пересильд и Клим Шипенко
Юлия Пересильд, Клим Шипенко, Антон Шкаплеров, Олег Новицкий, Петр Дубров. Все последние дни их имена звучали повсюду — и в эфире, и в иностранных СМИ. Все они — участники грандиозного проекта Первого канала, Роскосмоса, студии Yellow, Black and White и Start.ru.
Антон Шкаплеров и Петр Дубров продолжают работу на МКС. Олег Новицкий вернул первый в мире киноэкипаж домой, сам он еще восстанавливается, позади полгода в невесомости.
В Центре подготовки космонавтов, в Звездном городке, проходит реабилитация. И лучшие специалисты сделали все, чтобы наши герои как можно скорее пришли в себя и набрались сил. Поэтому сегодня Юлия Пересильд и Клим Шипенко в студии программы «Время».
Вопрос: Я рада вас приветствовать. Ребят, прошло всего пять дней после возвращения. Появилось ли осознание того, что это правда было и было с вами?
Юлия: Ну вроде бы появилось, а вроде бы не появилось. Мы к Земле пока еще привыкаем. Это радостно, что это состоялось. Мы уже выдвинулись и профилактория в сторону дома. По собственному желанию, но, в общем-то, нам не запрещали. Вроде бы все так в порядке. Прошло все хорошо, поэтому привыкаем к Земле.
Вопрос: Как дома встречали?
Юлия: Не знаю, Клим, ты расскажешь как у тебя. У меня девчонки, которые так стоически переносили, вроде бы веселились и как-то подбадривали всех вокруг в том числе, они вот сегодня разрыдались. Точнее не сегодня, а ночью они все такие расплакались, расчувствовались уже.
Клим: У меня все радовались, слез пока не было. Может они в какой-то момент тоже начнутся, но пока все хорошо. Все были очень рады. Мы, действительно, дома не были больше месяца.
Юлия: Да. С 17-го, нет, с 15-го нас закрыли на карантин сначала, с 15 сентября.
Клим: Больше месяца. Поэтому и нам, мне кажется, мы уже подотвыкли уже, пришли так — да тут мы живем. Не знаю как ты, но я так.
Юлия: Я точно так же. В принципе как-то робко входила домой, помню ли я все, что где.
Вопрос: Юля, вы говорите, что девчонки разрыдались, а вы когда себе дали такую слабину? Когда разрешили себе отпустить это все? Можно расслабиться? Поплакать, может?
Юлия: Мне что-то кажется, что поплакать можно будет, когда мы доснимем последний кадр фильма, потому что все равно для нас как бы, несмотря на то, что это серьезная такая, масштабная часть этого проекта, она как бы закончена, для нас все равно финалом будет, конечно, это фильм. А, может быть, на премьере уже.
Клим: Ну да. Так или иначе. Это было начало большого пути, который этот фильм будет еще проходить, это была киноэкспедиция, то есть, как в другую страну летаешь, город, регион и снимаешь там. Для нас это было в общем и целом. Так же как-то мы чувствуем, что этот этап уже закончился. Но еще много впереди.
Вопрос: До старта — минуты, еще ничего не снято. Когда стало страшно?
Юлия: Я спросила у врача, поскольку мы когда летели туда, мы все в таких специальных медицинских поясах и они подключены. Это дает возможность врачам следить. За тем, что происходит в нашем состоянием. Мой пульс на старте был 60. Вообще, в обычной жизни, я думаю, он у меня побольше. Не знаю, мне на старте было просто грустно. Мы когда выходили из автобуса, родные и близкие сделали такой трогательный фильм с нашими друзьями. Вот это было очень трогательно и как бы волнительно. На старте было спокойно. Как-то мы были настроены на это. Заволновались в другой момент.
Клим: Я не спрашивал, какой у меня пульс Вроде говорили, что все было нормально на старте, мы все-таки знали, как это все работает. Мы готовились. Я волновался, как я всегда волнуюсь перед началом съемок фильма. Как-то всегда ты думаешь, как это будет, как я буду снимать, как актеры будут играть. Все это зависит от многих факторов. Это всегда ночь до первого съемочного дня. Плохо спишь, думая об этом. Вот примерно об этом думал на старте. И это, наверное, меня отвлекало от эмоциональности. От каких-то прощаний. Так что все нормально. Снимаем кино.
Вопрос: Но волнения начались совсем скоро, я думаю, не без этого.
Юлия: Не так уж скоро. Не так уж скоро.
Вопрос: Ручная стыковка. Герой Антон Шкаплеров.
Юлия: Как-то так чуть-чуть, немножко не то вроде бы. И дальше там Антон спрашивает, они какое-то время молчат. И вот в этот момент мы друг на друга с Климом так посмотрели, что я буду помнить этот взгляд всю жизнь. Мы так посмотрели, и у меня в голове так пронеслось: «Ну, письма девочкам я оставила. Бывает и так. Ведь это могло быть где-то и в обычных местах, и вообще. Раз судьба…» И у меня они так быстро пронеслись. И я говорю: «Антон, я готова рассчитать». Что рассчитать — я не знаю, но вот в таком жутком ступоре я сказала: «Если что, я готова помочь». И дальше связь с Землей мы потеряли.
Вопрос: Клим, было ощущение, что вот все? Вот зачем я вообще на это пошел?
Клим: Нет. Я не то чтобы сейчас хочу казаться прямо смелым, и все. Я был уверен, что Антон знает, как это делается. Он большой профессионал, он отрабатывал ручные стыковки, я лично видел, как он просто сидел за этим тренажером и прямо ручки постоянно двигал, и у него все это получалось. Все-таки станция не крутилась, как в моем другом фильме, по всем осям. Станция была на месте как бы, корабль он контролировал. В принципе, да, я прекратил снимать, мы с Юлей переглянулись. Я думаю: «Юль, ну, ничего высчитывать не надо все-таки, давай просто помолчим, просто как бы дадим Антону сконцентрироваться и сделать то, что он делал то, что он умеет делать». Про завещания, письма я, честно сказать, не думал.
Юлия: Нет, я написала.
Вопрос: Я понимаю, что это очень личное. Но вот все-таки, как это было? Что вы девочкам своим сказали?
Юлия: Слушайте, я ведь даже не готова их сейчас перечитать, честно.
Вопрос: Иначе как-то начали воспринимать профессию космонавта? И Олег, и Антон, вообще суперлюди.
Клим: Они большие профессионалы. Они сохраняли во всех ситуациях суперспокойствие. Это, конечно, дает уверенность в том, что как бы все хорошо знают, что с этим делать, это не первый раз в жизни происходит, и они ситуацию контролируют. Главное, ты видишь: человек контролирует ситуацию. Значит, ты может быть спокоен. В этом смысле они абсолютно давали нам понять, что все под контролем.
Вопрос: Ну, вот внештатные ситуации — это одно. Вот вы прилетели, вот оно, все настоящее. Что шокировало?
Клим: Все на самом деле. Как-то можно к этому чуть-чуть подготовиться, но на практике на Земле к этому полноценно подготовиться нельзя. Ни к тому, как ты ешь, ни к тому, как ты моешься, ни к тому, как ты ходишь, простите, в туалет. То есть как бы к этому на Земле полноценно, конечно, не подготовишься. Поэтому такой быт, он требовал какого-то времени, чтобы к нему приспособиться. Не привыкнуть. Я до конца я не привык. Просто приспособиться и как-то его принять. Еще 12 или 10 дней будет как-то так, потом будет нормально. И как бы все хорошо, то есть мысль об этом, мне кажется, помогала нам справиться с этим бытом.
Юлия: Да. Ну и вообще, конечно, мне, может быть, очень сильно повезло, потому что всю мою жизнь, с то детства, я проводила в мальчишеских компаниях. Я поняла, что меня это очень сильно выручило. Ну, может, я не девчонка-пацан, но так сложилось, что вот как бы начиная с пенделя Константина Львовича около ракеты, который как бы был дан, так уж нормально дан, по-настоящему, чтобы мы летели.
Вопрос: Пендель — традиция такая?
Юлия: Да-да. Мы только счастливы были. Традиции мы все соблюли.
Вопрос: У нас есть возможность увидеть кадры. Ракета, Байконур. Космические будни.
Клим: Это нас уже прямо провожают. Это перед тем, как мы улетели. Это традиция также, как нас встречали. Вот все. Космонавты надели одинаковые футболки с номером миссии. И они собираются для общей фотографии. Вот здесь нас провожают как раз. Мы после этого сразу полетели уже в корабль на спуск. Надевать скафандр.
Вопрос: Обедали все вместе?
Клим: Ну, не совсем. Мы обедали не со всеми вместе.
Юлия: Мы ходили друг к другу в гости.
Вопрос: Там если присмотреться, то, Юль, ваша нога она закреплена за такую мягкую штучку.
Юлия: Да, там не там везде, поручни там везде на самом деле по станции, поручни. Нам говорили про то, что следите за вещами, все улетает. Может улететь там что-то маленькое и проблема. Это огромная проблема. Вы не можете себе представить. Это улетает все, часы. Мелкие. Это все это уже никогда не найдется, флешки.
Вопрос: Что дороже всего — мимолетное выражение лица Юлии? Вообще сцена, о которой мечтали?
Клим: Все сцены, которые я там снял, для меня были открытием. Я когда про них думал на Земле, я их представлял определенным образом. А когда мы их начинали снимать, космос постоянно дарил нам какие-то чудеса в кадре. Или это было неожиданное расположение Юли и Антона или Олега в кадре. Точно на Земле это не сделаешь. Постоянные были такие открытия каждой сцены. Она чем-то открывалась неожиданным. Или, казалось бы, кадр простой: Юлия находится около иллюминатора. За иллюминатором происходит закат. Вдруг этот закат начинает такими цветами переливаться и все это отражается на лице Юли. Я понимаю, что если бы я снимал это на Земле, я бы, наверное, так не придумал бы, наверное, это сделать.
Юлия: Северное сияние тут же с одной стороны.
Клим: Вот поэтому ни одна сцена не стала какой-то такой проходной. И я надеюсь, что зрители это почувствуют, и будет правильное ощущение именно присутствия зрителей; это самое важное, что зритель побывал бы с помощью этого фильма, с помощью наших съемок тоже в космосе.
Юлия: Клим не хотела расставаться с камерой, как он пытался договориться, чтобы все-таки по частям ее привести на землю, но никто не пошел.
Клим: Я спал в модуле СИМ-2. И эта камера рядом со мной была прикреплена на веревочке и также спала. И у меня было ощущение абсолютно единство с этим девайсом.
Вопрос: Чему космос научил?
Юлия: Я вообще буду скучать. Вы сейчас показываете эти кадры, я смотрю на всех наших иностранных друзей и на наших ребят. Я так понимаю, что мы все равно как бы совершенно из разных сфер, мы разойдемся, ну, на 12 апреля, может, будем встречаться. Но вообще, конечно, этот опыт за 12 дней, тысячу терабайт влилось информации разной совершенно. Если бы не Антон Шкаплеров, если бы не Олег, не Петя Дубров, вряд ли у нас бы получилось сделать то, что мы все-таки в результате сделали. А если говорить про нашу планету? Очень мечталось бы мне искренне, чтобы вот то, что мы отсняли там, чтобы это вот люди посмотрели на это, прочувствовали, потому что на самом деле столько фотографий я видела перед тем, как готовилась, только я видела вроде бы из каких-то кусочков видео. Но когда ты это видишь через иллюминатор, когда ты видишь все эти изменения, которые происходят, это, конечно, ни с чем не сравнимое ощущение. Очень по-матерински хотелось сделать так — вот просто обнять этот шарик и сказать: «Боже, как это прекрасно!»
Первый канал вел прямую трансляцию встречи первого в истории киноэкипажа на Земле. Смотрите как это было:
