О событиях августа 1991 года в эксклюзивном интервью вспоминает Михаил Горбачев

Взгляд на те поворотные для судьбы страны события - 15 лет спустя. В студии программы "Время" экс-президент Советского Союза Михаил Горбачев. Это интервью мы записали в преддверии сегодняшней годовщины.

Андрей Батурин: "Добрый вечер, Михаил Сергеевич".

Михаил Горбачев: "Добрый вечер".

Батурин: "Михаил Сергеевич, вот, если бы можно было время повернуть вспять, вот чтобы вы сделали по-другому накануне ГКЧП, во время ГКЧП? И о чем вы больше всего сожалеете?

Горбачев: Ну, знаете, я уже говорил, вот это связано первое, в первую очередь с просчетами и ошибками самих перестройщиков. Я думаю, мы потеряли время с реформированием партии. И она оказалась, ее структуры, они не приняли президентскую власть, они не приняли отмену шестой статьи, по которой партия рассматривалась как руководящая и направляющая. Большой просчет партии, которая начала потом вместо организатора и руководителя перестроечных процессов, она стала тормозом главным. Опоздали.

Опоздали с реформированием Союза. Ведь по сути дела Федерация, по Конституции мы - федерация. А реально - жесткое унитарное государство с централизацией, с монополией одной партии, с тотальным контролем и так далее. А теперь Конституция должна была работать в условиях демократии.

А что касается, ну, непосредственно конкретно уже того времени, момента и меня. Ну, надо было не ехать в отпуск".

Батурин: "Михаил Сергеевич, скажите, а вот когда вы вернулись из Фороса в Москву, вы еще верили в возможность сохранения той политической системы?"

Горбачев: "Я знал, что ситуация вообще для меня очень осложнилась. Но она осложнилась по двум моментам. Во-первых, за вот этот момент, когда путч произошел, когда почти все республики, и потом - одни в эти дни, другие - на протяжении последующих недель, вообще, заявили о своей независимости. То есть пошел процесс дезинтеграции уже. Второе. Удар, конечно, по моим позициям. Я как президент, как же я допустил до переворота. И большой выигрыш на этом Бориса Николаевича Ельцина. И я серьезно критикую его за многие политические решения последующие, как он особенно проводил реформы, но в данном случае в августе Ельцин сыграл огромную роль - остановил. Иначе была бы попытка реванша и повернуть нас в прошлое, вернуть в прошлое. Поэтому я понимал, что мне трудно будет. И, тем не менее, начали действовать, чтобы и был экономический договор, был и союзный договор. Я думаю, самое главное, что удалось. Во-первых, вернуть вот этот процесс. Во-вторых, не допустить гражданской войны".

Батурин: "Михаил Сергеевич, скажите, пожалуйста, какую роль, по-вашему, вот сыграла эта попытка государственного переворота в судьбе нашей страны?"

Горбачев: "Огромную. Я думал, я думаю, что и не только даже нашей страны. Я думаю, что если бы шел сценарий: реформированный Союз, антикризисная программа, постепенно, шаг за шагом, наращивание потенциала, в политическом смысле, развития институтов демократии и шаг за шагом наращивание потенциала рыночного, создание корпуса права, который бы и демократию регулировал, и процессы рыночные, - это всe то, что нужно. Еще лет десять нам, пятнадцать надо было пилить. И не меньше. Я об этом говорил. Двадцать пять-тридцать лет нужно. Поэтому я был за эволюционный, постепенный путь. И люди вообще откликнулись на аренду на эту, на кооператив. Всe это же пошло. И между прочим, из этих людей, которые тогда включились, выросли нормальные предприниматели. А вот когда началось разграбление: хватай, бери, грабь - ну тогда вот получилось то, что получилось.

Поэтому я очень, вообще говоря, сожалею, что так получилось. И я не снимаю с себя ответственности. Значит, мы проглядели. Значит, мы вовремя не сделали. Хотя трудно себе представить, никто ничего не может сказать, потому что такого проекта реформации, тем более смены системы, из одной систему в другую, да из какой системы - тоталитарной - в демократическую и в систему, связанную со свободой, утверждением и так далее - это труднейший проект. Труднейший. Поэтому, когда сейчас на Путина набрасываются, я извиняюсь, потому что действительно, многие набрасываются, одни хотят помочь и, может быть, и критикуют и справедливо что, а другие - просто набрасываются, то это вообще несерьезно. И то, что он выдерживает, и мы движемся шаг за шагом все-таки в сторону того, чтобы развернуть политику и страну, и все институты в интересах народа, большинства, чтобы наступать на бедность и поднимать страну, а ресурсы у нас для этого есть, я думаю, это самая большая заслуга Путина. И я, я на его стороне, хотя тоже и критикую. Ну, знаете, критиковать это легче всего. Надо побыть в этой шкуре. Да особенно в такие моменты... Ему же хаос в наследство достался.

Поэтому, когда западные наши даже друзья и партнеры, я говорю, послушайте, ну, вы должны солидно вести дела. Вы в Америке, я им прямо говорю, вы двести лет строили свою демократию, а от нас хотите, чтобы мы за двести дней ее построили. Нет. Мы умнее вас, но не настолько, чтобы вот такую задачу решить.

Я думаю, что уроки надо делать из этого, потому что через перевороты, в обход демократии, через нажимы. Да, они иногда нужны, и не обойтись иногда бывает. И даже силовые приемы, да, иногда не обойтись. Но в принципе надо создавать демократическую страну, обустроенную, для людей, свободную страну, чтобы люди чувствовали себя гражданами".

Батурин: "По-человечески вы простили гэкачепистов сейчас?"

Горбачев: "Знаете, я хотел бы, но не могу. Не могу. Вот у меня совесть, душа, мое моральное состояние - не могу. Я должен сказать, конечно, надо пережить то, чтобы действовать адекватно. А вот то, что у нас происходит, как портреты Сталина и, кстати, другие…, ГКЧП – герои. Да ничего не будет, и не состоимся мы как нормальная страна, если мы будем жить не по Конституции и демократии, а через перевороты двигаться, через репрессии, кто кого. Этого нельзя допустить. Это может быть самый главный урок".

Батурин: "Спасибо большое, Михаил Сергеевич. На вопросы программы "Время" отвечал экс-президент Советского Союза Михаил Горбачев".