Доброе утро

По статистике только каждый четвертый ребенок-инвалид учится в обычной школе. У Максима Монастырского детский церебральный паралич. Мальчика не взяли в садик из-за того, что он плохо ходит и не может сам одеться. Для того чтобы попасть в обыкновенную школу, Максиму пришлось пройти четыре тестирования, которые он с блеском выдержал. Сейчас мальчик перешел в третий класс, в его дневнике среди пятерок всего одна четверка — по физкультуре. Но намного важнее то, что у мальчишки много друзей. В классе никому в голову не приходит смеяться над ним. По словам мамы, это заслуга классного руководителя.

Светлана Хромушкина не смогла устроить сына даже в коррекционную школу. У мальчика ДЦП и тугоухость. В классы для слабослышащих его не берут, потому что ДЦП. А там, где учатся дети с ДЦП, говорят, что проблемы со слухом — другой профиль. Мальчику предложили обучаться на дому. Но мама была категорически против и отдала сына в частную школу. Вся Сашина пенсия по инвалидности уходит на оплату занятий. В год — 40 тысяч рублей.

В России 600 тысяч детей-инвалидов. По закону никто не имеет права указывать, в какой школе малышу учиться. Но на практике дети в добровольно-принудительном порядке дети должны пройти психолого-медико-педагогическую комиссию. Врач-логопеды, дефектологи и психологи определяют уровень развития ребенка.

Елена Цветкова, заместитель председателя городской комиссии ПМПК: «Проверяют счет, как ребенок составляет логические картинки. Это те элементарные знания, которыми ребенок должен обладать в своем возрасте».

По результатам комиссии выносится вердикт, где ребенку лучше учиться — дома, в школе или специнтернате. Заключение комиссии носит рекомендательный характер. Но на практике этот документ, как верительная грамота, без которой с родителями в учебном заведении вряд будут даже разговаривать. Желаемого добиваются только очень упрямые и только очень любящие папы и мамы.