Сегодня исполнилось бы 100 лет писателю Александру Солженицыну

Выдающийся писатель, публицист, философ и, прежде всего, гражданин. Сегодня — 100 лет со дня рождения Александра Солженицына. Его называют настоящим явлением в мировой литературе. В нашей стране произведения Александра Исаевича изучают еще в школе: рассказ «Матренин двор», повесть «Один день Ивана Денисовича» и, конечно, эпохальный роман «Архипелаг ГУЛАГ».

В суровых традициях великой русской литературы, где для пророков в своем отечестве, от Радищева до Герцена, всегда припасено место если не на каторге, то в изгнании, Солженицыну выпало и то и другое. И даже больше — в ГУЛАГе он победит тяжелую болезнь. За колючей проволокой будущий писатель работает каменщиком и читает вдоль и поперек одну-единственную книгу — словарь.

«Все на меня смотрели, как на чудака какого-то. Ну, тронулся, читает словарь. Кто подойдет, стукач, проверить, что такое. Словарь. А я так набирался языка русского», — говорил сам писатель.

Так рождается «Один день Ивана Денисовича» — главная книга оттепели. Ее печатает в «Новом мире» Твардовский, и неизвестный автор в одночасье становится звездой. Его хвалят критики, превозносит сам Хрущев. Повесть о кошмаре сталинских лагерей казалась лучшей иллюстрацией к развенчанию культа личности.

Но следующие высказывания Солженицына заворачивает цензура. КГБ прямо требует применить к нему «общественную изоляцию». То есть затравить. Травят свои же, писатели. Он уходит в подполье. Пишет роман «В круге первом», а потом «Архип», как для конспирации называют «Архипелаг Гулаг» сам автор и свидетели книги, то есть те, кто помогают ему прятать копии только что написанных глав.

«"Архипелаг" был зашит в этот мешок. Экземпляры были завернуты в газеты, заклеены скотчем и потом еще зашиты в такой мешок и хранились у каких-либо лиц, совершенно далеких от Солженицына», — рассказывала литературовед Елена Чуковская.

Книгу-документ эпохи он создает со слов уцелевших в мясорубке советской исправительной системы. Сотни человек добивались встречи с Солженицыным, чтобы поделиться своей болью, которая на страницах «Архипелага» стала общей трагедией и общей виной.

Нобелевская премия лишь усугубляет опалу автора. В Стокгольм Солженицын не поедет, понимая — обратно не впустят.

«Солженицын был очень глубокий, настоящий патриот. Зрячий патриот, который видел ошибки, видел зигзаги — где мы не так идем. Он не был патриотом, который видит только хорошее, который только прославляет страну», — говорит Наталья Солженицына.

Пытаясь не допустить публикации книги на Западе, власть предлагает напечатать другие, более ранние работы автора. После отказа Солженицына пытаются отравить. Он чудом выживает. «Архипелаг Гулаг» издается: официально — в Париже, силами самиздата — в Союзе. Автор, как сказали бы сейчас, бестселлера лишен гражданства и выслан из страны.

В 1974-м Солженицыны переезжают в США. От почетного гражданства он откажется, а жить будет в штате Вермонт — по американским меркам, глушь. Но бескрайние леса, суровые зимы — так похоже на дом. Там Солженицын возвращается к теме русской революции. И очень быстро наживет врагов среди диссидентов — за критику Запада и предупреждения о последствиях развала СССР.

Через 20 лет изгнания он возвращается на родину, где от Солженицына ждут ответа на его же вопрос: как нам обустроить Россию? Из Америки прилетает не в Москву, а на Дальний Восток. И оттуда два месяца поездом добирается в столицу.

«Я не был в Сибири, кроме как в тюремном вагоне. Самый длинный путь, какой был, я его и выбрал», — говорил он сам.

С ним беседуют первые лица, общения с ним ищет Папа Римский. Солженицынское «жить не по лжи» — его путь к свободе — личное неучастие в том, за что будет стыдно и совестно прямо сейчас, ведь не бывает справедливости потом.

«Осуждение злодейства очень важно. Но еще более важно посмотреть внутрь себя и убедиться в том, что мы бы себя повели иначе», — говорит Игнат Солженицын.

«Красное колесо» — эпопея о русских революциях — издано на родине, но труд всей жизни остался в тени героической биографии автора. Впрочем, он знал: его будут долго читать и перечитывать. И до последнего верил: колесо истории обязательно свернет с трагической колеи, проложенной страшными ошибками прошлого.

«Многое в нашей литературе и истории открывалось через десятилетия, через век целый, начиналось по-новому осматриваться. Этого не предвидеть», — говорил Александр Солженицын.

И специально к 100-летию Александра Солженицына на нашем канале сегодня документальный фильм «Молния бьет по высокому дереву». Начало в 23:30. Не пропустите!