Документальные фильмы12+

Перестройка, партнерство, перезагрузка, санкции… Меняются отношения, политическая риторика — не меняются только голливудские штампы. Американские режиссеры изображают нас так клюквенно, глупо, а порой и зло, что невольно начинаешь задаваться вопросом: что это — невежество, безразличие или целенаправленная политика?

Если в фильме есть русские, то они обязательно одеты в военную форму и шапку-ушанку, пьют водку, обитают рядом с ядерными боеголовками и, конечно, вокруг зима.

На самом деле, многие фильмы в Голливуде делаются по заказу госорганов и спецслужб США. Например, известно, что в ноябре 2001 года, после взрыва башен в Нью-Йорке, состоялась встреча Карла Роува, старшего советника тогдашнего президента США Джорджа Буша-младшего, с представителями крупных кино- и телестудий. Им было дано указание: запустить в производство ряд фильмов, где военные должны сражаться с ближневосточным терроризмом — и, естественно, побеждать его. С того времени основными врагами хороших американских парней в Голливуде на долгие годы стали арабы. Теперь, судя по всему, наша очередь.

Со времен холодной войны изображение русского в Голливуде практически не изменилось: в кино полно символов прошлого. Бюстики Ленина, красные знамена, серп и молот, шапка-ушанка.

Если бы то были комедии, еще можно было посмеяться. Но эти фильмы сняты с претензией на достоверность. Возможно, у всех этих голливудских «киноляпов» есть еще одно, более простое объяснение. «Бизнес, ничего личного». Русскоязычный рынок не такой уж большой. Голливудским продюсерам нет экономического смысла стремиться к достоверности. Деньги от проката в России не покроют расходы на консультантов, правдивые декорации и русскоязычную массовку. А самим американцам «и так сойдет».

Голливудская фабрика грез — это хорошо отлаженная пропагандистская машина, по степени скрытого влияния на умы и души людей она может дать сто очков вперед телевидению и интернету. Намеренно или неосознанно, но американцы видят в нас цивилизационного врага. А кино становится оружием, средством пропаганды, иногда по-иезуитски тонкой и изощренной, но чаще прямолинейной и грубой.