Об урегулировании украинского кризиса говорил президент в интервью Павлу Зарубину
Фрагмент интервью Владимира Путина журналисту ВГТРК Павлу Зарубину о перспективах урегулирования украинского кризиса. При каких условиях возможны переговоры? Может ли что-то подписывать нелигитимный Зеленский? И какой в итоге всем нужен результат?
П. Зарубин: «Несколько дней назад мне удалось задать вам вопрос о перспективах украинского урегулирования. И вы тогда сказали очень важную вещь, которая произвела большой резонанс, ее сейчас все обсуждают, что так как существует указ Зеленского о запрете переговоров с Россией, то если представить, что такие переговоры идут, начались, значит они будут нелегитимными, а их итоги можно в любой момент назвать незаконными. Это вот произвело большой резонанс, на следующий день уже Зеленский оправдывался, он говорил, что он не всем запретил переговоры, себе он якобы оставил такую возможность, и говорил так, что он принимал этот указ в условиях, когда под Киевом стояли российские войска. Объяснял это тем, что якобы нужно было бороться с сепаратизмом, нужно было превентивно бороться с возможными какими-то теневыми переговорами по разным линиям и каналам с Россией. И вот он завершил эту свою речь тем, что «я лидер переговоров, а остальные переговоры я запретил». Вот как вам такая реакция?»
В. Путин: «Переговоры у нас начались сразу же после начала СВО. Изначально мы сказали украинскому руководству тогдашнему, люди в ЛНР и ДНР не хотят быть в составе Украины, уходите оттуда и все, на этом все закончится. Никаких боевых действий, никакой войны нет, не будем воевать. Это было еще в конце февраля 2022 года, потом начались контактные встречи в Белоруссии, потом мы переехали в Стамбул. Что там происходило? Где-то в конце марта мы получили бумагу из Киева, кстати говоря, как раз с подписью главы переговорной группы Украины господина Арахамия. И именно эти украинские предложения, я хочу это подчеркнуть, это очень важно, легли в основу проекта мирного договора, выработанного в Стамбуле. И это состоялось 15 апреля. Но до этого некоторые европейские лидеры в разговорах со мной по телефону сказали о том, что невозможно Украине подписывать мирный договор, как один из коллег выразился. Я уже говорил, по-моему, называл его даже с пистолетом у виска. Да, хорошо. И что надо сделать? Нужно отвести войска от Киева. Для нас в принципе было ясно, что обман вполне возможен. Так на протяжении десятилетий Россию обманывали, говорили одно, делали совершенно другое. Тем не менее, исходя из соображений недопущения кровопролития, войны какой-то серьезной, мы все-таки на это согласились. И в конце марта начали вывод войск из-под Киева двумя направлениями, двумя колоннами. 4 апреля вывод был закончен. Часть войск ушла через Белоруссию, а часть прямо на территорию Российской Федерации. 4 апреля был закончен вывод. А бумага, которую мы согласовали в Стамбуле, была сверстана 15 апреля, когда войск российских у Киева уже не было. И практически в этот же день, хотя там были вещи, которые были спорными, и МИД на это указывал, и ряд наших других органов власти, тем не менее я согласился с тем, что мы готовы реализовать этот документ. И прямо 15-го вечером или 16-го мы передали в Киев о том, что мы согласны дорабатывать этот, ну, подписывать этот документ. Перерабатывать там было уже практически нечего, там был только один момент, который украинская сторона предлагала рассмотреть и поставить точку на личной встрече двух президентов. Я согласился и с этим, но вдруг из Киева поступила информация о том, что им нужно посоветоваться со своими союзниками и они берут недельную паузу. Ну, вот они посоветовались, как известно, приехал господин Джонсон, тогда премьер-министр Великобритании, наверняка с подачи бывшей американской администрации во главе с господином Байденом, и уговорили украинцев продолжать войну. А, собственно говоря, этого никто не скрывает, и сами украинские чиновники, причем достаточно высокого ранга, прямо публично об этом потом и сказали. Да и руководство Великобритании это не скрывает, тоже говорит об этом открыто. Они отказались от этого соглашения и решили продолжать войну. Но, честно говоря, мы сразу получили сигнал из Киева, как нам сказали тогда, теперь будем воевать до последнего украинца. Вот пока или мы вас, или вы нас, в общем, будем воевать. Не приняли решение подписывать соглашение. Но, повторю еще раз, 4 апреля 2022 года войск российских под Киевом уже не было, а соглашения были окончательно согласованы 15 апреля, а указ о запрете переговоров был подписан в конце сентября и вступил в силу 4 октября, то есть через полгода после согласования проекта мирного соглашения. Поэтому говорить о том, что запрет на переговоры был введен, когда российские войска оставили под Киевом, ну, совершенно некорректно, и, как бы, по таким серьезным вопросам, как вот пытаться вводить в заблуждение свое общество, мировое сообщество, ну, минимум, некорректно. Но это просто лишний раз подчеркивает то, с кем мы имеем дело. Если Зеленский говорит, что с ним можно вести переговоры, ну, дает понять, с ним можно вести переговоры, на ваш взгляд? Вести переговоры можно с кем угодно, только в силу своей нелегитимности он не имеет права ничего подписывать. Но если он хочет принимать участие в переговорах, я выделю таких людей, которые будут эти переговоры вести, пожалуйста. Вопрос в окончательном подписании документов. Это очень серьезный вопрос, который должен гарантировать безопасность и Украины, кстати говоря, и России на серьезную, длительную историческую перспективу. И здесь не может быть ни одного промаха, ни одной шероховатости, все должно быть отточено в соответствии с Конституцией Украины, президент Украины в условиях, даже в условиях военного положения не имеет права на продление своих полномочий. На продление полномочий имеют право только представительные органы власти, только Рада, то есть парламент страны. А у президента только пять лет срока, все, больше ничего. Дальше его полномочия передаются представителю Рады. Но если есть желание вести переговоры и найти компромиссные решения, пусть ведут там кто угодно эти переговоры, мы, естественно, будем добиваться того, что нас устраивает, что соответствует нашим интересам. Но вот в случае подписания документов, здесь, конечно, все должно быть так, чтобы юристы нам подтвердили легитимность тех людей, которые будут уполномочены украинским государством подписывать эти соглашения».
П. Зарубин: «И декрет они должны отменить о запрете переговоров, да?»
В. Путин: «Ну, да, если сейчас мы начнем вести переговоры, то они будут нелегитимны. Здесь есть, правда, я об этом не говорил, но скажу, есть, правда, проблема. Почему? Потому что, когда, значит, нынешний глава режима, так сегодня только его можно называть, подписывал этот указ, он был легитимным президентом относительно, а теперь-то он не может его отменить, потому что он нелегитимный. Вот фишка-то в чем, засада в чем, понимаете, ловушка. Но, в принципе, по большому счету, если хотят это сделать, юридический способ есть. Пожалуйста, пускай там в соответствии с Конституцией это сделают представители Рады. Если есть желание, можно закрыть любой вопрос юридического характера. Ну, пока мы такого желания просто не видим. Ну, я думаю, что его спонсоры западные, они же не могут существовать, они месяц не просуществуют, если прекратятся деньги и, в широком смысле говоря, патроны. Все, все закончится через месяц-полтора-два. В этом смысле суверенитет Украины, он почти нулевой. Если есть желание у их западных спонсоров добиться мира, ну, путь очень простой. Я когда-то и об этом посылал соответствующий сигнал. Если есть желание, все, пожалуйста. И тогда они быстро найдут все юридические способы закрыть вопросы правового характера, в том числе и отменить этот указ о запрете переговоров».