На фестивале Dance Inversion Национальный балет Марселя представил свою версию «Болеро»
В Москве в рамках Международного фестиваля танца представлено знаменитое «Болеро» Равеля в исполнении Национального балета Марселя. Это настоящий эксперимент, цель которого показать бесконечные возможности управления телом. Сцена как лаборатория, танцовщики как испытатели. Никаких декораций и ярких костюмов. Только магия движений и пластики!
Когда тело бунтует против ограничений, когда оно не подчиняется музыке, а пытается ее победить. Когда внутреннее напряжение вырывается наружу, они выплескивают свою энергию под «Болеро» Равеля.
До сих пор это одно из самых исполняемых произведений в танцевальном мире. И версию Национального балета Марселя критики по всему миру признают самой свободолюбивой.
«В нашем стиле хореографии всегда происходит битва — между музыкой и танцем, между танцем и телом. Ведь вдумайтесь, мы танцуем не под музыку, а вместе с ней», — говорит танцовщик Национального балета Марселя Алехандро Лохинес.
Эту философию танца как борьбы придумали ученик Яна Фабра Эмио Греко и балетмейстер Петер Шольтен. Они даже изобрели новый термин, чтобы описать свои постановки — «экстремализм».
«Этот термин состоит из двух слов: «экстремальное» — ведь на сцене тела танцовщиков выплескивают максимум энергии, и слова «минимализм» — мы не используем дополнительные средства, яркие костюмы и иногда на сцене всего один человек», — поясняет руководитель Национального балета Марселя Петер Шольтен.
Даже во время репетиции подойти к танцорам ближе нельзя. Хореографы Национального балета Марселя буквально зачищают сцену. Они и декорации никогда не используют. Только черный куб сцены. Ведь для них театр — это лаборатория, а танец — эксперимент над телом и его возможностями. И этому эксперименту ничто не должно мешать.
А ведь изначально «Болеро» было экспериментом великой балерины Иды Рубинштейн. То, что вы видите сейчас — его точная реконструкция. В главной роли Илзе Лиепа. А 90 лет назад этот танец был вызовом. Рубинштейн рассказывала историю испанской обольстительницы, которая танцует на огромном столе в кабаке и соблазняет мужчин.
Культовой стала версия Мориса Бежара. Он превратил кабацкий стол в стол жертвоприношения, солистку — в идола, а кордебалет — в загипнотизированных последователей. Свой балет он доверял танцевать только лучшим. Для Майи Плисецкой «Болеро» стало праздником грации и абсолютной красоты.
Марсельская труппа, верная духу контемпорари, вообще уходит от любого сюжета и конкретных героев. Своими телами артисты воплощают энергию в чистом виде. Ту, с которой прорастает цветок, взмывает в воздух птица или мечется разъяренный лев.
На фестиваль современного танца Dance Inversion французы привезли еще один спектакль «Le corps du ballet» — «Тело балета». Иногда его переводят и как «Кордебалет». В нем вся история хореографии, рассказанная в обратном порядке: от постмодерна до классических постановок. И это неслучайно.
«У нас фестиваль посвящен Петипа, такому диалогу с Петипа. И в данном случае «Le corps du ballet» — это тоже такой диалог с Петипа. Что такое кордебалет для классики? Это не просто фон — это суть балета классического, это то тело, которое держит сердце в виде солистов», — говорит художественный руководитель фестиваля Dance Inversion Ирина Черномурова.
В этом году в афише фестиваля особенно много классических сюжетов. «Спящая красавица», «Лебединое озеро», на очереди «Щелкунчик и мышиный король» из Цюриха. Но рождественской сказки не будет. Постановщик Кристиан Шпук исследует природу темных сил. И сам пытается заколдовать зрителей. Своим спектаклем.