В России сегодня вспоминают жертв политических репрессий
В России вспоминают одну из самых черных глав в истории. Сегодня день памяти жертв политических репрессий. Во всех регионах проходит акция «Колокол памяти», в Москве люди несут цветы к мемориалу «Стена Скорби» на проспекте Сахарова. Точное количество жизней, которые оборвались во время сталинского террора, неизвестно до сих пор. Очевидцы тех страшных событий говорят только об одном – нельзя допустить их повторения.
Страшно, когда история твоей жизни имеет номер. Галина Вахрамеева зажигает свечу возле камня 44. Он привезен из Норильска. Он — символ норильского лагеря. Там после отсидки жили ее мама и папа. Там она родилась.
«Работали по 12-13 часов в сутки в условиях вечной мерзлоты, где все время зима, где одна надежда — прибежать в барак и упасть на горячую печку-буржуйку, чтобы немного согреться» — рассказывает Галина Вахрамеева.
История репрессий не складывается из кирпичиков, а складывается именно из таких камней: неудобных, грубых и некрасивых. Их почти 200 из 58 регионов: от Соловков до Колымы. История репрессий не складывается из кирпичиков, а складывается именно из таких камней: неудобных, грубых и некрасивых. Все они — часть московского мемориала жертвам политических репрессий. Его построили в прошлом году по указу президента на деньги правительства Москвы и народные пожертвования. А ведь раньше многим эти цветы нести было некуда.
«Мы не знали, где он захоронен, а теперь вот можем прийти сюда почтить память», — говорит женщина.
Подростки, семьи с маленькими детьми. Кто-то слышал от бабушки, кто-то читал в книгах, кого-то мама привела.
«Это как Великая Отечественная война, мы же должны помнить, чтобы не повторять», — считает Варвара Осипова.
Кто-то ничего не знает, и вот этот колокол памяти слышит впервые, просто потому, что молод и никто не успел рассказать. В музее истории ГУЛАГа сейчас меняется экспозиция, директор обещает: новая выставка будет детальной и понятной. Более чем за 20 лет существования ГУЛАГа через лагеря прошли около 20 миллионов человек, каждый десятый остался там навечно.
«Эти люди живут среди нас, они могут являться вашими соседями, они просто об этом не рассказывают», — рассказывает директор музея ГУЛАГа Роман Романов.
Так или иначе, репрессии 20-30-х и середины XX века коснулись каждой семьи. О том, как забирали папу, в своих мемуарах пишет Майя Плесецкая, о том, как забирали мужа Лидия Чуковского – дочь писателя. В Петербурге сегодня читали вслух не мемуары –холодные сводки из архивных документов. Читал режиссер Александр Сокуров.
Истории эти заканчиваются по-разному. Кого-то расстреляли. Кто-то вернулся аж через два десятка лет. А вот начинаются почти всегда одинаково.
«Вот и забрали его. Он ушел в плаще. Мама сказала: «Надень что-нибудь тепленькое». А он говорит: «Да не надо, разберутся, через пару дней вернусь». Вот в этом плаще его и этапировали», — вспоминает Ирина Сомова.
«Моя тетя тогда была маленькой девочкой, она рассказывает, что проснулась утром, а папа стоит в пиджаке и какие-то люди вокруг него», — рассказывает Наталья Шуманова.
Трагические страницы истории нашей страны до сих пор вызывают в обществе болезненную реакцию. Кто-то призывает помнить и поднимать имена из архивов. Кто-то до сих пор предпочитает думать, что масштабы были гораздо меньше, чем известны из документов.
Но здесь, у Стены Скорби, все споры и разговоры затихают, как затихают они возле нового памятника жертвам политических репрессий в Магадане. Или возле Маски скорби — так выразительно сумел передать одну на всех боль и память скульптор Эрнст Неизвестный. Рабочие, ученые, писатели, хирурги – в день памяти жертв политических репрессий колокол звучит по всей стране. Звук не громкий и незнакомый нам. Это символичный колокол — рельс на цепи, под эти звуки жили и умирали в лагерях.