Генеральный директор Эрмитажа Михаил Пиотровский принимает поздравления с днем рождения
Говоришь – Пиотровский, думаешь – Эрмитаж. Говоришь – Эрмитаж, думаешь – Пиотровский. Неудивительно, что день рождения легендарного музея и его директора празднуют одновременно. Михаилу Пиотровскому – 75, главному символу Петербурга – 255. И друг без друга они были бы другими.
Об Эрмитаже он может рассказывать часами, но избегает даже мимолетных разговоров о себе. Вот и в этот раз, когда журналисты буквально подстерегли в музейном коридоре, о собственном юбилее Михаил Пиотровский ответил коротко – не празднует: «Каждые пять лет только дети маленькие празднуют».
Он каждый раз надеется, что его день рождения журналисты просто не заметят. Ведь, считай, одновременно юбилей, 255 лет, празднует и сам Эрмитаж. От того и у директора каждый час расписан. Выставки одна за другой, а у приемной ждут коллеги из Италии. И даже когда нам удается договориться на хотя бы короткий комментарий, разговор начинается не сразу.
О нем говорят – человек двух разных миров. Он ученый, автор работ по истории ислама, арабской культуре и одновременно руководитель одного из самых посещаемых музеев мира. Живет в России, но сердцем где-то на Востоке. Вот только недавно вернулся из Сирии, Эрмитаж участвует в восстановлении древней Пальмиры.
Выпускник Восточного факультета Михаил Пиотровский долгие годы провел в экспедициях, работал на раскопках в Йемене. А в 92-м ему предложили продолжить дело отца. Археолог Борис Пиотровский больше четверти века был директором Эрмитажа.
– Вот его портрет, вот его кресло, это его кабинет, ну сейчас бумаг немножко больше. Я все время ощущаю себя под неким контролем, я думаю, что главное, что я делал, я сохранял традиции. Это все продолжение того, что было заложено моим отцом и его коллегами, – говорит Михаил Пиотровский, генеральный директор Государственного Эрмитажа.
Как когда-то при Борисе Пиотровском, дверь в кабинет директора Эрмитажа в прямом смысле открыта настежь. Уже больше полувека нерушимая традиция. Даже, когда громко хлопнуть перед носом дверью, казалось бы, надо.
– Наша главная задача – защита коллекции музея, это было в 90-е годы, и это есть и сейчас. Ну вот из этого кабинета я выгонял солидных американцев, которые предлагали купить из Эрмитажа коллекцию кольтов. Русскому народу она необязательна, а американскому вроде нужно. И предлагали деньги, которые тогда звучали фантастически, – рассказывает Михаил Пиотровский.
А ведь денег в сложные 90-е не хватало еще как. Надо было реставрировать только что переданные помещения Главного штаба, строить фондохранилище. Справились, пусть на это и понадобились годы. Открытые фонды теперь привлекают туристов не меньше, чем парадные залы Зимнего дворца. Только в прошлом году музей посетило больше четырех миллионов человек. Причем треть – бесплатно. И кажется, эта километровая очередь и само слово Эрмитаж, что с французского означает «приют отшельника», уже давно не связаны, но Михаил Пиотровский не согласен: «Когда вы входите в Эрмитаж, вы входите с улицы. Вот улицу человек должен оставить улицу там, очень страшно, когда улица входит в музей. Это бывало в 90-е годы: политика и все такое, не должно. Здесь мы уединяемся с искусством и даже, когда много народа, даже, когда толпа, человек от всего отстраняется».
Эрмитаж Михаил Пиотровский называет не иначе, как домом. И в этом доме никогда не разрешат снимать клипы или кино. Лишь однажды режиссеру Александру Сокурову удалось убедить Пиотровского. Фильм «Русский ковчег» снят одним кадром, без монтажа.
– Музей – не декорация, музей – живой организм, и кино, в принципе, неуважительно к учреждению, как к памятникам, что касается фильма Сокурова, то это был фильм о Эрмитаже, и Эрмитаж там был главный действующим лицом, и поэтому мы это разрешили. По существу посетители этих съемок не заметили, потому что только часть музея была закрыта с утра на несколько часов и все, – делится Михаил Пиотровский.
Три миллиона произведений искусства и памятников мировой культуры. От века каменного до нашего столетия. Но главной ценностью музея его директор называет людей, что здесь работают, десятилетиями. Потому на частый вопрос, как устроиться в Эрмитаж, Михаил Пиотровский всегда отвечает: попасть на работу в музей нельзя, в него можно только прийти служить.
