Кто остановит юных экстремистов и что толкает молодежь на преступления?
Искажение прошлого приводит к искаженному пониманию настоящего - в России на сегодняшний день существуют несколько радикальных молодежных течений, враждующих между собой и проповедующих собственное историческое видение роли России в мировой истории. При этом на практике речь идет не об исторических диспутах, а об уголовных преступлениях.
Репортаж Кирилла Брайнина.
Глядя на Павла Скачевского трудно поверить, что на его счету 19 убийств. Он в СИЗО уже два года, и сидеть еще восемь, большую часть - в колонии общего режима. Он говорит, еще повезло - на момент совершения преступлений не было 18, а то могли бы и пожизненное дать. Дело банды Артура Рыно и Павла Скачевского стало одним из самых громких. На скамье подсудимых оказались 12 скинхедов. Присяжные признали их виновными в 20 убийствах и еще 12 покушениях. Приговор они слушали с улыбкой. Но теперь Павел Скачевский явно напуган, ведь не обязательно весь срок он просидит только в славянской компании, но о раскаянии, похоже, и говорить не приходится. Убивал ведь за идею.
Павел Скачевский, заключенный: "Идея заключалась в том, чтобы русские люди главенствовали на своей земле, то есть жили более спокойно, были хозяевами на своей земле, чтобы их не теснили разного рода инородцы, и чтобы русский человек, русская нация не вырождалась, смешивая свою кровь с представителями других наций, рас, то есть чтобы было будущее у русских людей".
Вопрос: "То есть для этого всех нерусских людей надо было убить?"
Павел Скачевский, заключенный: "Ну, по-другому не получалось, остальных методов, как раньше, так и сейчас я не вижу".
В тюрьме сейчас и скинхед Максим Марцинкевич по кличке Тесак, так любивший выкладывать в Интернете видео с избиениями и убийствами иностранцев и с удовольствием объяснявший журналистам: он и такие как он - представители титульной нации - все остальные обречены на неестественное вымирание.
Тесак, скинхед: "Это будет происходить и дальше, мы будем еще умнее. И, в конце концов, мы установим в России свои законы".
Крепкие бритоголовые парни отрабатывают удары. Казалось бы, спортивная тренировка на свежем воздухе. Если не считать того, что это мастерство вполне может стоить кому-нибудь жизни.
Сергей Беликов, эксперт по скинхедам: "Вот ботинки, хорошие, мартинсы, дорогие. Носы стальные. В деле я их лично не использовал, хотя носил. Если бы использовал, был кого-то по зубам, они бы были все в ссадинах. Так милиция узнает, работал ли скинхед, были ли ботинки в деле".
Сергей Беликов написал не одну книгу о бритоголовых. Но для полной достоверности несколько лет назад пришлось постричься, купить ботинки и на время вступить в ряды - почувствовать себя скинхедом.
Сергей Беликов, эксперт по скинхедам: "Он не просто идет бить человека, который ему не нравится, он обосновывает это достаточно понятно, хотя и примитивной идеологией. Ему кажется понятным. Он - скинхэд, он защищает свою страну, он бьет всех тех, кто не русский и не белый".
Свои успехи скинхеды отмечают белыми шнурками на ботинках - значит на счету идейного борца жертвы уже есть.
Если торговцы арбузами и студенты Университета дружбы народов вряд ли могут дать отпор новым фашистам, то организованные молодые люди в масках и с факелами вполне способны. Они так и называют себя – "движение антифа". И выглядят и действуют не менее жестко, как и скинхеды берут числом. Примерно то же самое делают и скинхеды, встретив одинокого антифашиста. Но случаются и настоящие побоища. Счет жертвам тогда идет на десятки.
У российской милиции молодежные группировки уже давно на заметке. И, по словам оперативников, дело не столько в идеологии, сколько в методах ее проявления.
Оперативный сотрудники милиции: "Разницы между праворадикальными организациями и представителями так называемых "антифа", либо анархистских организаций нет, их внешняя сторона действий, я имею в виду, уличная активность нечем не отличается друг от друга. Есть информация о том, что они совершают противоправные деяния как представители правого спектра, так и представители анархистского спектра. По тяжести не отличаются, в принципе, друг от друга ничем".
Любой митинг или шествие с участием представителей молодежных группировок вполне может превратиться в массовую драку и противостояние с сотрудниками милиции. Как это было в начале мая в Иркутске.
А в Петербурге у участников подобной акции милиционеры нашли два пистолета и нож, вряд ли похожий на перочинный. Зачем оружие на митинге - остается только догадываться.
Оперативный сотрудники милиции: "Я могу вам сказать только одно. Что это управляемая масса, подлежащая управлению, которая может использоваться в различных негативных целях, начиная от перекрытия улиц, это, скажем так, низшая степень проявления. До подготовки проведения организованных волнений".
По словам оперативников, те, кто использует молодых радикалов в своих политических целях, обычно остаются в тени, и отвечать за драки и погромы им редко приходится. А ведь то, чем занимаются представители так называемой молодежной субкультуры - как с одной, так и с другой стороны, в МВД иначе, как экстремизмом, уже не называют. И проблема в последнее время становится все серьезней.
Валерий Грибакин, начальник Управления общественных связей МВД России: "Эта проблема волнует правоохранительные органы МВД России, в том числе. Не случайно в сентябре прошлого года в структуре министерства был создан департамент по противодействию экстремизму, который как раз занимается этим направлением работы. Мы принимаем самые адекватные меры по противодействию экстремизму и работаем на опережение. Есть конкретные результаты, есть конкретные уголовные дела. Есть конкретные приговоры судов".
В деле Павла Скачевского недавно появились еще три эпизода - покушения на убийства. Но даже если его участие будет доказано, добавить срок все равно не получится - к несовершеннолетним преступникам закон гораздо мягче. Пока Павел ждет этапа в колонию и, говорит, спится спокойно.
Павел Скачевский, заключенный: "Все было сделано умышленно, поэтому таких кошмаров, снов, видений не было мне. То есть я знал, на что иду, чем занимаюсь, что делаю".
Многие представители субкультуры, получившие немалые сроки, как и Павел Скачевский, считают себя пострадавшими за убеждения. Только вот разница между убеждениями и убийствами для них, похоже, так и осталась непонятной. Но, возможно, для остальных это все-таки повод задуматься. Ведь плата за такие проявления идейной борьбы, в конечном счете, либо жизнь, либо свобода. Причем, выбор есть далеко не всегда.