Алтайский крайАмурская областьАрхангельская областьАстраханская областьБелгородская областьБрянская областьВладимирская областьВолгоградская областьВологодская областьВоронежская областьДонецкая Народная РеспубликаЕврейская АОЗабайкальский крайЗапорожская областьИвановская областьИркутская областьКабардино-Балкарская РеспубликаКалининградская областьКалужская областьКамчатский крайКарачаево-Черкесская РеспубликаКемеровская областьКировская областьКостромская областьКраснодарский крайКрасноярский крайКурганская областьКурская областьЛенинградская областьЛипецкая областьЛуганская Народная РеспубликаМагаданская областьМоскваМосковская областьМурманская областьНенецкий АОНижегородская областьНовгородская областьНовосибирская областьОмская областьОренбургская областьОрловская областьПензенская областьПермский крайПриморский крайПсковская областьРеспублика АдыгеяРеспублика АлтайРеспублика БашкортостанРеспублика БурятияРеспублика ДагестанРеспублика ИнгушетияРеспублика КалмыкияРеспублика КарелияРеспублика КомиРеспублика КрымРеспублика Марий ЭлРеспублика МордовияРеспублика Саха (Якутия)Республика Северная Осетия-АланияРеспублика ТатарстанРеспублика ТываРеспублика ХакасияРостовская областьРязанская областьСамарская областьСанкт-ПетербургСаратовская областьСахалинская областьСвердловская областьСевастопольСмоленская областьСтавропольский крайТамбовская областьТверская областьТомская областьТульская областьТюменская областьУдмуртская РеспубликаУльяновская областьХабаровский крайХанты-Мансийский АОХерсонская областьЧелябинская областьЧеченская РеспубликаЧувашская РеспубликаЧукотский АОЯмало-Ненецкий АОЯрославская область
Искать в проекте
Хотите получать уведомления от проекта «Доккино»?
Сообщить о технической проблеме

Автор и режиссер фильма «Вышел ежик из тумана» о своем герое Юрии Норштейне

Норштейн покорил мир 36 лет назад, создав легендарного «Ежика в тумане», который был признан лучшим мультфильмом всех времён и народов по результатам опроса кинокритиков и мультипликаторов разных стран

30 лет назад началась тяжба двух художников — Юрия Норштейна и Николая Гоголя. Складывается впечатление, что вся жизнь, все кино Норштейна ДО — было истоком «Шинели», разбегом «Шинели». 30 лет назад на полном ходу Норштейн врезался в «Шинель».

В Москве, в Марьиной Роще, в бедной еврейской семье жил мальчик Юра Норштейн. Он, конечно, не знал, что судьба его во многом будет схожа с судьбой Гоголя. У него будет много учеников, он будет учить их ремеслу, как учил его в детстве папа, наладчик деревообрабатывающих станков, «не отрываться от дела своей жизни ради заработка».

Норштейн верен этому завету, вот только нетерпеливые соотечественники попрекают его медлительностью. И постепенно, за 30 лет работы над «Шинелью», из которой он никак не может выйти, он стал великим отшельником. Однажды собратья вручили ему шутливый приз — «Золотую черепаху».

Норштейн покорил мир 36 лет назад, создав легендарного «Ежика в тумане». Позади — чуть менее знаменитые «Битва при Керженце», «Лиса и заяц», «Журавль и цапля». «Ёжик в тумане» был признан лучшим мультфильмом всех времён и народов по результатам опроса кинокритиков и мультипликаторов разных стран. Спустя три года Норштейн поражает мир «Сказкой сказок». В 1984-м, по результатам другого международного опроса, проведённого Академией Киноискусства совместно с Голливудом, «Сказка» признана «лучшим анимационным фильмом всех времен и народов». К этому моменту режиссер уже три года работал над «Шинелью».

30 лет тяжбы Норштейна с Гоголем. Сотни безответных вопросов одного к другому, оставившему о себе одну большую тайну. Тайной остается и то, почему Норштейн не может закончить свой фильм? Нам, его современникам, остается лишь осторожно прислушаться к художнику, прикоснуться к тайне его мучительного творческого процесса.

Чувствительные японцы раньше других распознали в Норштейне учителя, гения. Более 20 раз они приглашали его вести в Токио мастер-класс, по заказу японских коллег Норштейн сделал фильм «Зимние дни» по стихам великого японского поэта Басё. Норштейну была вручена главная правительственная награда Японии — Орден Восходящего солнца. На производство «Шинели» подчас не было ни сил, ни денег.

Развал страны стал личной трагедией мастера. Дети выросли, жена Франческа переехала жить на дачу. Чтобы создать свою студию, Норштейну пришлось покинуть свой дом и обосноваться в помещении студии, где мастер живет и по сей день в окружении сотен эскизов Акакия, глядящего на него со всех стен.

В фильме мы побродим вместе с мастером по Москве, по местам его детства, вернее, того, что от них осталось, будем следить за тем, как он колдует в своей мастерской, в поисках образов и состояний Башмачкина, вспоминает работу над фильмами, которые принесли ему мировую славу. Здесь, в студии, Норштейн сам продает свою книгу «Снег на траве». Книга о связи времен и культур, о том, какими смыслами мы наделяем свою жизнь. Труд поистине уникальный.

Уникальные кадры, запечатлевшие работу режиссера над фильмами «Сказка Сказок» и «Шинель», общение мастера с друзьями и коллегами предоставлены Юрием Норштейном эксклюзивно для нашего фильма. Специально для фильма приобретены кадры мастер-классов Норштейна в Токио в период подготовки к съемкам фильма «Зимние дни», в доме поэта Басё.

В фильме принимают участие близкие и друзья Юрия Борисовича, в том числе народный артист СССР Алексей Баталов, режиссер Отар Иоселиани, лауреат премии «Оскар» японский режиссер Хаяо Миядзаки, доктор искусствоведения Паола Волкова, писатель Людмила Петрушевская, подруга детства Галина Смирнова, брат Григорий Норштейн, сын Борис Норштейн и другие.

Производство: ООО «КОД-фильм+», 2011

Автор сценария: Олеся Фокина

Режиссер: Олеся Фокина

О ДЕТСТВЕ

Юрий Норштейн: Родился в 1941 году, 15 сентября в деревне Андреевка Пензенской области, в одном из мест, куда ехали из Москвы эвакуированные. В 1943 году мы с мамой и старшим братом возвратились в Москву. Жили мы в Марьиной роще. Собственно, это моя родина — без нее не было бы моих фильмов. Я очень любил Марьину рощу. У меня всегда был такой стук сердца, что я сейчас заверну в свой двор. Дети кричат, зажигается свет в окнах, а в этом свету сидят мои близкие — мой отец, моя мама, — у них свой разговор идет. Папа был в известной степени жестоким человеком. Как ни странно, при том что он меня лупил нещадно, я его любил больше, чем маму. По-моему, в 1951 году его уволили с работы. Ему предложили быть стукачом. Он отказался, его уволили. Он был наладчик деревообрабатывающих станков, он хорошо знал высшую математику, слух у него был абсолютный, он мог свистеть арию Вагнера. А Вагнер же очень трудный композитор.

Григорий Норштейн, брат Юрия Норштейна, скрипичный мастер РАМ им.Гнесиных: Мама обычно вечером выходила: «Юра! Гарик! Домой!» И мы послушно плелись домой. Поскольку он был меньше, мне казалось все время, что к нему относятся лучше. У нас мама очень властный человек была. «Юрочка, а ты куда идешь? А с кем ты будешь?» Тотальный контроль. И он просто-напросто собрался, ушел из дома. Тогда, видимо, мама тоже получила какой-то урок, что с ним так нельзя. По-моему, ему было лет 17“.

ОБ ОБРАЗОВАНИИ

Юрий Норштейн: „Последние два года учился в художественной школе параллельно с общеобразовательной. После школы, благополучно не поступив в художественное заведение, работал на мебельном комбинате, в 1959-м поступил на курсы мультипликаторов. Мои учителя — это пещеры Ласко, Альтамира, это «Спас» Андрея Рублева, это последняя, незавершенная скульптура Микеланджело «Пьета Ронданини», это «Возвращение блудного сына». Работая на студии, познакомился с моей будущей Франческой, итогом чего стало рождение двоих детей, Бори и Кати, и появление фильмов“.

О „ЕЖИКЕ В ТУМАНЕ“

Юрий Норштейн: Фильм этот мне надоел со страшной силой, вообще принципиально надоел. Голос Баталова — защищающий, терапевтический голос. Вот, собственно, и все. Каждый день ходил Ежик к Медвежонку, однажды он попал в туман и вышел другим человеком. Это история о том, как наше привычное состояние внезапно может перейти в катастрофическое под воздействием каких-то обстоятельств, о которых мы не подозреваем, что они существуют».

Алексей Баталов, народный артист СССР: Мы все подрабатывали, озвучивали, и я тоже пошел подработать. Когда я впервые увидел на экране то, что показывает Норштейн в «Ежике в тумане»… Я не ругаю мультипликацию — пожалуйста, она существует, и замечательные фильмы, смешные. Но это — другое. Это все равно что вы увидели Парфенон. Ничего подобного на свете нет. И если вы это видите и если вы имеете возможность поговорить с создателем, конечно, это невероятно“.

О СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

Юрий Норштейн: Весь финал фильма „Цапля и журавль“ — это взаимоотношения мои с моей тещей. Боре было полтора года, он был, в общем, мальчик живой, он как-то схватил веник и стал подметать, как взрослый. Теща у него схватила веник и стала сама подметать. Я говорю: „Не нужно. Ему это интересно, ему это хочется“. — „Я это быстрее сделаю, лучше“. Я говорю: „Конечно, лучше и быстрее, но ему это важнее“. Мы с ней изрядно поругались, она сказала: „Я старая больная женщина, вы со мной так разговариваете!“ Я говорю: „Напротив, вы — молодая и красивая женщина“. Тут она вспыхнула и ушла. И я утром рано еду на работу, смотрю, идет моя теща в платочке. И я, мимо нее проходя, сунул ей зонтик и пошел к станции. Вечером приезжаю домой, мне Франя рассказывает: „Представляешь, пришла мама и говорит: «Лялечка, я иду, вдруг какой-то мужчина мне дает зонтик. И вдруг я понимаю по зонтику, что это Юра». Я сразу себе живо представил сцену, как она сняла платок, стряхнула свой плащишко, посмотрела на себя в зеркало и сказала: «Собственно, а что он сказал такого? Он сказал, что я — молодая и красивая женщина».

Людмила Петрушевская, писатель, лауреат Государственной премии РФ: Когда они женились с Франечкой, я догадывалась, какая тяжелая была у него жизнь. Он — человек без высшего образования. Какая зарплата у мультипликатора? Ну 100 рублей. Да еще и без копейки. Вошел в семью, где глава семьи был профессор, а теща была профессорша, жена профессора. Это была адская жизнь, я вам честно скажу. Двое детей сразу, один за другим. Да еще и профессор ушел из семьи. И все это Юре на плечи“.

О „СКАЗКЕ СКАЗОК“

Юрий Норштейн: Я на „Сказке сказок“ пережил катастрофу, у меня было ощущение, что мне легче покончить собой, только не продолжать работу. Говорю кинооператору и Франческе, конечно, своей: „Ребята, фильм идет не туда“. Фильм закрыли на месяц. Я для себя решил: если я найду ход, значит, будем продолжать. Не будет — все, моя биография закончена на этом. Вы можете представить, что я пережил? Я потерял голос, у меня было несмыкание связок — таково было внутреннее напряжение. Кино — жестокая вещь. И выйти можно к какому-то новому результату через это страшное перенапряжение.

Мне приснился сон, будто я лечу над землей, подо мной, я вижу, бегут люди, а из живота у меня жгут молнии, которые жалят этих людей, а у меня страх: я же их могу убить. Я проснулся, окна были открыты, бушевала гроза, молнии били в землю, снопы воды заносило в окна. Это было какое-то светопреставление. На следующий день я приехал к Фране, уже светило солнце. Я ей рассказал сон, она сказала: „Это из тебя гадость вышла“. Мы с ней пошли гулять и вдруг в траве, такой молоденькой нежной траве, которая колышется от малейшего дуновения ветра, мы нашли белый гриб. И когда мы пришли домой, я вдруг взял лист бумаги, сел и раскадровал зимний эпизод, которого не было в фильме. И сразу пошло, и я понял, что спасен».

Людмила Петрушевская: У нас была запрещена «Сказка сказок». Как Юрка закончил фильм, так его и запретили. Вызвали на помощь Сергея Юткевича, великого режиссера, и он говорит: «Ну что? Фильм надо перемонтировать, убрать все, что там касается рыбы, — это все лишнее». Тут я встала и говорю: «Я при таком присутствовать не желаю!» И ушла, и хлопнула дверью. Юра: «Никакого закадрового текста, никаких изменений. Этот фильм будет во всех музеях мира. Все. Выключай телефон, не отвечай ни на что». И тут он мне звонит и говорит: «Ты стоишь или сидишь?» Я говорю: «Сижу». Он говорит: «Мне дали Государственную премию».

О РАБОТЕ НАД ФИЛЬМОМ ПО ПОВЕСТИ ГОГОЛЯ «ШИНЕЛЬ»

Юрий Норштейн: «Сказка» в 1979-м была закончена, 1980 год мы со сценарием сидели, и в 1981-м в январе я уже начал фильм. Я, конечно, был наказан за свое легкомыслие. Если бы я понимал все пространство, я бы вообще, может быть, не стал делать. Я стал понимать весь ужас этого пространства под названием «Шинель», тогда когда уже вошел туда с ногами. Я столкнулся с черной дырой в буквальном смысле. Сколько мне приходилось перерабатывать материала, биться головой об стену в самом прямом, а не фигуральном смысле. Миллиметры — они выбивались буквально зубилом по камню.

В «Шинели» происходит убийство живого существа. Живое существо имеет право на жизнь, чтобы у него была теплая шинель, чтобы ему не было холодно. Еще один момент, который для меня гораздо более катастрофический, что сам Акакий Акакиевич не способен ни на какое сочувствие, ни на какое сострадание. Космическая глухота.

Поскольку мы не выполнили план, мы не сняли фильм и все прочее, нас турнули из павильона, который мы с Жуковским сами, практически своими руками делали. Фактически меня выгнали со студии, заставили подать заявление об уходе. А дальше — тишина практически на восемь лет. С помощью авторитета Ролана Быкова мы получили помещение для нашей студии, где мы и работаем. Первую съемку мы сделали уже в 1994 году в этом помещении. Но что такое переехать и создать заново студию? Это Вселенную надо создавать. Фактически я переехал жить на студию. Франческа жила на даче. Все это совпало с развалом страны“.

Отар Иоселиани, кинорежиссер: „Шинель“ — это длинная, очень кропотливая работа. Это сродни Пьеро делла Франческа, это сродни Джотто. Поднимаясь на высокую гору, никогда не надо смотреть на вершину. Окажешься на вершине, и тогда наступит печаль, и грусть, и тоска. Но оглянешься — и вдруг какая-то красота вокруг, какая прелесть, ты взошел. Гоголь не знал, что из этого кто-то сделает произведение еще более глубокое. „Шинель“ — не анимационный, не мультипликационный фильм, это крест, который он несет. Законченный Акакий вызовет у меня тоже досаду, потому что будет все кончено и все ясно. Мне радостно, что мы живем в ту эпоху, когда живет Норштейн».

О КНИГЕ «СНЕГ НА ТРАВЕ»

Юрий Норштейн: Приходит страшная мгла жизни, и глубокая сокрыта в том тайна: не ужасна ли жизнь без подпоры прочной? У Гоголя ответа нет — ответ в тебе, и он только твой. Гоголь, в сущности, средство познания самого себя. Работа над книгой пошла лет за восемь до выхода ее в печати. Книга — это то, что кормит нашу студию. Если бы не Андрей Ильич Казьмин, книги бы не было. Это было его решение издать «Снег на траве».

Андрей Казьмин, с 1996 по 2003 г. — президент Сбербанка России: Это как Святое Писание: в любой момент открываешь, и ты обязательно что-нибудь находишь сообразное твоему состоянию души. На мой взгляд, он сам как библейский пророк, поэтому, если бы к этому было больше некоторого внимания и поддержки того же государства, ощущение востребованности было бы лучше. Если вы воспитываете такого зрителя, поколение, которое не читает книг, не смотрит серьезного кино и не может отличить искусство от фантика, потом не нужно разводить руками и говорить о том, что у страны нет национальной идеи“.

Паола Волкова, доктор искусствоведения, профессор Высших курсов сценаристов и режиссеров: Книга его „Снег на траве“, два тома, имеет точно такое же значение, как и его фильмы. А может быть, еще сильнее. Она для любого читателя. Читая ее, вы совершаете погружение в пространство всемирной культуры, никого ничему не уча, не морализируя, Павлик Морозов — это хорошо, это не очень хорошо или это очень нехорошо? Она объясняет, зачем вообще искусство нужно. А зачем человечество вообще сгорало на огне собственных страстей, инквизиции, НКВД? Для чего, во имя чего? С уборщицей в подъезде или с президентом Норштейн говорит одинаково. Точно так же он общается в своей книге — одинаково».

О ВРЕМЕНИ

Юрий Норштейн: Время для меня сейчас абсолютно чужое, это понятно. Потому что я живу не в своей стране. Я считаю, страна захвачена. Они не прошли школу сочувствия к человеку, они исключительно только хватать, приобретать, брать, убивать. Капитализм — самая омерзительная система в смысле человеческих взаимоотношений. Это так же омерзительно, как брачный контракт. Мы стали подозрительны друг к другу, мы разъединились. Это ужасное состояние, когда ты утром просыпаешься и думаешь: «Боже мой, еще один день впереди». Понятие «Закончить фильм» — оно просто сейчас пока не может во мне быть, потому что мне сейчас после долгой спячки надо нормально начать работать, войти в тот самый поток, когда тебя уже несет. Я чувствую просто перед собой бетонную стену. Конечно, мне здесь никто не поможет — только я сам.

Документальное кино: самые популярные фильмы

Тематические категории: