Корреспондент Первого канала Антон Верницкий рассказал, как заболел и вылечился от коронавируса
Возможно, еще рано, а, может, и нет. Я, вот, о чем: о первых итогах эпидемии. С другой стороны, чем быстрее начнешь, тем надежнее закончишь — со всей этой историей. Здесь бесценен любой опыт. А у кого он, этот опыт? Ну, да — у врачей, конечно, в первую очередь. Но мы-то с вами не врачи. Мы — пациенты, в основном — потенциальные, слава богу, но зарекаться нельзя.
А можно и, главное, нужно посмотреть материал Антона Верницкого. Он не о том, как это бывает с другими. Такого-то мы уже много видели. Он о том, как это бывает с тобой. Антон заразился, заболел и выздоровел. И все это время работал, фиксировал все детали — дома, в больнице и опять дома. Ничего важного не пропустил. И этот дневник — он как плазма крови выздоровевшего. На вес золота. Посмотрите, пожалуйста.
- Спасибо за все! Спасибо!
- Будьте здоровы!
Это счастливый финал истории, начавшейся за две недели до этого. Дома. С банальной температуры и кашля. Четвертый день болезни, ночью температура 39. Днем 37. Ломота как при обычном гриппе. Семь утра — 38.
А дальше — компьютерная томография и известие о двусторонней пневмонии. То самое «матовое стекло», характерное для COVID-19. Площадь поражения тканей легких больше 51%.
Пятый день болезни. Скорая привозит в Институт геронтологии в Москве, один из корпусов которого переоборудован под коронавирусный госпиталь. Это ближайшее место, где были свободные койки. Та самая «красная зона» изнутри. В большей части кабинетов приема специалистов нет. Двери заклеены целлофаном. В остальных — палаты. И почти постоянно звук тревожной кнопки. Для медсестер это значит, что кому-то прямо сейчас плохо. В палатах у больных практически всегда суета.
Шестой день болезни. Приходится лежать вот так, на животе. Так расправляются дальние отделы легких. И лечение происходит как бы само собой. Так легко лежать, когда очень большая температура. Ты в забытьи и все равно. А вот когда температура поменьше, очень тяжело. Вообще, два-три дня, но неделя — это очень тяжело.
Седьмой день болезни, В первое время капельницы каждые два часа. Круглосуточно. А также уколы в живот. Кроверазжижающие. Вирус влияет на кровь, сгущая ее. Отсюда риск инфарктов и инсультов.
Восьмой день болезни. Уколы в живот продолжаются. Температуру первые несколько дней надолго сбить не получается. Зато легко запоминается первый же инструктаж в палате.
Девятый день болезни. Обязательно врачи говорят пить два литра воды в день. А если три — лучше.
Вода стоит перед каждым постоянно. Помимо других обязанностей — капельницы, градусники, измерение давления — следит за этим молодой человек по имени Антон.
- А Вы — студент?
- Волонтер. 6-й курс.
- А на кого учитесь?
- У нас лечебное дело. Это все сразу.
- А сюда как попали? Просились?
- Да. У нас университет предлагал возможность устроиться на работу тем, кто хочет. И я был среди тех, кто попросился.
- И давно уже?
- Месяц.
- Тяжело?
- Нет, нормально.
- Спасибо.
Десятый день болезни. Медсестер начинаешь различать лишь тогда, когда немного и ненадолго спадает температура.
- Сами друг друга не узнаем! По голосу и по фигуре.
- Что у нас там сегодня вкусное?
- Кашка. Ожили?
- Да. Уже начинаю работать.
- Давайте, работайте. Приятного аппетита всем.
- Спасибо вам.
Еду приносят прямо в палату, выходить из которой категорически нельзя. Еда, кстати, очень вкусная.
Одиннадцатый день болезни. Но коварство болезни в том, что перепады температуры очень резкие. При высокой, конечно же, приходится лежать. Когда она немного снижается, врачи буквально заставляют ходить по палате. Это так же важно, как и лекарства, для восстановления пораженных легких. Соседа рядом забрали на ИВЛ. Фигово стало ночью.
Двенадцатый день болезни. Медсестра Юля колдует над соседом по палате. Его буквально вчера хотели выписать, но потом ситуация ухудшилась. Оставили. Теперь она развлекает его рассказами про своих детей и внуков. До этого сосед был уверен, что под наглухо закрытым комбинезоном спрятана совсем молодая девушка.
Тринадцатый день болезни. На самом деле всех выздоровевших в клинике развозят или по квартирам, или, по желанию, в специально выделенные для этого закрытые от посторонних гостиницы-обсерваторы. На две недели. И пусть мы вылечились, но все это время были в той самой «красной ковидной зоне».
Двухнедельный срок моей обсервации уже начался.