В проекте «Наука побеждать» рассказ о советских врачах, которые спасли миллионы людей

Вклад в общую Победу тогда, в 1945 году, внесли представители самых разных профессий, в том числе советские ученые, которые в самые тяжелые времена продолжали совершенствовать и внедрять свои изобретения. Порой опережая время. О таких специалистах проект Первого канала «Наука побеждать».

Сегодня расскажем про врачей. В годы Великой Отечественной они спасли миллионы мирных жителей и наших защитников. И дело не только в призвании, но и в упорстве. Тяжелые ранения, угроза эпидемий. И как ответ — уникальные открытия, сделанные благодаря и вопреки военному времени.

Кусочек плесени, который изменил ход мировой истории. Это пенициллин. В чашке с бактериями.

- «Вокруг будет возникать прозрачная зона. Это так называемая зона ингибирования роста бактерий. Здесь бактерии не растут. Они убиваются антибиотиком».

Ровные круги обрамляют крошечные пробы — действие антибиотика. Эти чистые круги вокруг плесени и искала Ермольева. Около 100 попыток: на траве, деревьях, посуде. Нашла на стенах бомбоубежища.

- «Советский пенициллин был успешно применен при ряде тяжелейших заболеваний».

Британские ученые открыли пенициллин раньше. И к этому моменту попытались наладить его промышленное производство на американских заводах. Закупать у них дорого. Чтобы делать свой антибиотик, нужна была своя плесень. И срочно.

- «Было понятно, что надо искать какой-то особый штамм этого гриба, который бы продуцировал лекарство, активную молекулу. Желательно, продуцировал в большом количестве, чтобы поставить производства пенициллина на промышленный уровень».

Невысокая, молчаливая, взгляд стальной. К этому моменту остановила эпидемии чумы и холеры.

- «1942 год. Холера от Астрахани поднимается вверх по Волге к Сталинграду. Сталинград — это важные заводы. Там куется наша победа. С запада наступает враг. С юга наступает холера. Ермольева собирает эшелон, отправляется на фронт. В осажденном Сталинграде она смогла организовать производство вакцины от холеры».

Вакцинировала всех, очистила колодцы. Ее санитарные нормы хлорирования воды применяются до сих пор. Когда холеру от Сталинграда отогнали, немецких солдат ослабила другая инфекция. Туляремия — ее распространяли грызуны в окопах. Советские солдаты были уже привиты.

Вакцину изобрели микробиологи в городе Суздаль. После первой блокадной зимы в Ленинграде немцы разбрасывали листовки: «Весной умрете от инфекций». Не случилось. И это не было чудом. Поголовная вакцинация от тифа и дизентерии. В таблетках.

- «Ходили по квартирам. В каждую дверь заходя, они давали человеку эту таблетку и следили, чтобы он ее принял именно при них».

Биолог Галина Покровская изобрела вакцину от чумы — так мы спасли и Румынию в 1944 году. Нина Гефен и Николай Александров создали знаменитую поливакцину. Всего одна инъекция: от брюшного тифа, паратифа, дизентерии, холеры и столбняка.

- «Немцы, отступая, загоняли местное население в концлагеря, где этот тиф свирепствовал у кого-то, специально заражали население. Чего добивались немцы — уничтожить как можно больше советского населения. Советская Армия придет спасать — и их начнет косить чума. И это остановит победоносное советское наступление».

В Советском Союзе во время войны, вопреки всем законам, эпидемий не было. Кроме одной — эпидемии ранений.

- «В крестьянской избе, наспех оборудованной под лазарет, оперирует Сергей Сергеевич Юдин».

Он объезжал фронт и показывал новый метод: широкое рассечение раны, удаление нежизнеспособных тканей, обломков костей. Сульфидин профессора Постовского в раны сыплют щедро. Пока не появился пенициллин, он спасал жизни. Постовский на полгода раньше британских ученых, чистое вещество и получили, и поставили на конвейер. В госпитали стрептоцид отправляли ведрами.

Потоки крови на передовой, но фронт не был обескровлен ни на один день. Первая служба переливания появилась уже в сентябре 1941. Был разработан уникальный способ консервации: с помощью закиси азота кровь превращали в сухую сыворотку. И доставляли на фронт в таблетках. Переливали кровь и кровезамещающие жидкости и в полевых госпиталях, и на всех этапах эвакуации. В среднем каждому раненому за войну — дважды.

- «Советский Союз был первой страной, построивший национальную службу крови, сделавший систему переливания крови. Немцы до конца войны считали, что это невозможно».

На Параде Победы они могли бы пройти рядом с военными: медики вернули в строй три Красные армии. 17 миллионов солдат прошли через госпитали. 73 процента вернулись на фронт. Советский Союз выиграл войну ранеными, писал Рокоссовский.

- «Раненые — это наиболее ценные бойцы. Обстрелянные, опытные. Их возвращение в строй значительно усиливает армию».

Доктрину о распределении раненных: легкие, сложные, срочные и этапах их эвакуации написал Бурденко.

- «В 1943 году на Западном фронте Владимир Александрович Неговский впервые в мире оживил бойца, который умирал от потери крови. По сути дела уже умер. И он его оживил. В годы Великой Отечественной родилась реаниматология».

80 процентов раненых на фронте спасали именно так: местная анестезия — новокаиновые блокады. Это придумали отец и сын Вишневские.

- «Поэтому они придумали следующее решение. Они придумали проводниковую систему. Такую, которая позволяла обезболить все зоны, где они вмешивались. Называлась она вагосимпатическая проводниковость. Это позволяло открыть грудную клетку и подойти к сердцу».

Сегодня операции на сердце делают, не открывая грудной клетки. Технологии позволяют работать часами. На фронте у Вишневского было на операцию 5 минут. Сложные операции Вишневских не обходились без их знаменитой мази на основе дегтя. Химики до сих пор эффект называют магическим. Позволяла перевозить раненных до 10 дней без перевязок.

- «Метод позволял обезболить пациента, перевязать его. Повязка не нуждалась в смене до 10 дней».

Мировая наука подобного не знает. Не в стерильных лабораториях, а в бомбоубежищах, под обстрелами, молниеносно, будто в спрессованное время, наши ученые совершили такие открытия, которые изменили вектор развития человечества. Как говорят сами врачи, если бы не открытия Второй мировой, мы бы не были там, где сейчас. Возможно, нас бы просто не было.