В Гааге прошло закрытое заседание ОЗХО по Сирии
Знаете, почему у меня нет сомнений в словах Игоря Конашенкова и нашего Министерства обороны? Хотя бы по одной причине. Миссия международной организации по запрещению химоружия никак не может доехать до города Дума. Если бы англо-американские «Томагавки» долетели до цели, как объясняют нам из Пентагона, они бы справились с задачей — уничтожили улики и эксперты, там бы уже с умным видом копались в обломках. А так, возможно, придется говорить правду о химатаке, точнее об ее отсутствии. Конечно, дельце-то сделано. Удар нанесен. Причины, строго говоря, не важны. Партнерам нашим не привыкать пустой пробиркой трясти. Но ведь ничего не найти через полгода-год после удара — это одно. Ищем-ищем — обыскались уже. Целой коалицией стран ищем. Не смогли найти. Другое дело — сегодня вмазать, а уже завтра объявить: извините, обознались.
В штаб-квартире организации по запрещению химоружия тем временем сегодня спорили о предстоящей миссии экспертов.
Заседания затянулось, члены исполнительного совета не хотят голосовать за документ, предложенный Россией и Ираном о поддержке работы миссии ОЗХО в Думе. Ссылаясь на формальную причину, якобы проект документа внесен слишком поздно. Из-за этого позже начнется и пресс-конференция в посольстве России. Заседание идет в закрытом для прессы режиме.
Известно, что Россию и Сирию уже успели обвинить в том, что страны препятствуют началу работы экспертов в Думе. Наш постпред ответил, не просто не препятствует, но предлагает защиту.
«Российско-иранский проект очень аккуратно подготовлен, сбалансированный документ. Внесли в расчете на консенсус. Но дискуссия показала, что партнеры не готовы. Битых три часа беседовали с партнерами по поводу принятия документа, удивительно, но безобидный документ вызвал у западных собеседников маленькую панику, шарахались от него, как черт от ладана», — сказал постоянный представитель РФ при Организации по запрещению химического оружия Александр Шульгин.
Заседание проходило в закрытом режиме. Сегодня мы наблюдали целую россыпь заявлений в Твиттере, в основном от британского постпредставительства. Опять highly likely — формула из дела Cкрипалей уже для обвинения Сирии. Здесь же на заседании представитель США ни много ни мало заранее поставил под вопрос результаты работы миссии ОЗХО в Сирии.
Сегодня в интервью Би-би-си Сергей Лавров гарантировал: Россия «ничего не зачищала на этом месте».
В Гааге говорилось и о ракетном ударе. Обоснование со стороны стран, которые его нанесли, фактически лишь вербальные заявления, обвинения Дамаска в разработке химоружия. Фактической информации не предоставляется, но она есть и показывает она, что заявления неверны.
Официальный документ ОЗХО, опубликованный 28 марта 2018 года, доступен на официальном сайте организации. И в нем рассказывается о проверках в Сирии. Того, выполняет ли Дамаск свои обязательства по химическому разоружению. ОЗХО на регулярной основе присылает в Сирию инспекторов. Здесь указано, что только в прошлом году было две проверки. Последняя прошла в ноябре. Проверяли, в том числе, тот самый научно-исследовательский центр в Барзе, это пригород Дамаска, который стал главной целью ракетного удара. И вот, результаты.
«Анализ образцов, взятых во время проверок, не указывает на наличие регламентированных химических веществ. В ходе второго раунда инспекции на объектах в Барзе и Джамрайе инспекционная группа не выявила никаких действий не соответствующих обязательствам согласно Конвенции», — говорится в документе.
По данным американских военных, по этому проверенному инспекторами ОЗХО научно-исследовательскому центру было выпущено 76 ракет.
Сирийцы утверждают, в ООН и ОЗХО они направили 145 писем с информацией о том, что у боевиков есть опасные химические вещества, и их они хотят использовать для провокаций, чтобы потом обвинить в химатаках Дамаск. Последнее такое письмо датировано 1 апрелем 2018 года. Через несколько дней после того, как оно было отправлено, появились видеокадры с якобы последствиями химической атакой в Думе. Факт самой атаки не подтверждают ни российские военные специалисты, ни местные жители.