70 лет назад в Берлине, в Трептов-парке открыли мемориал советским воинам

Для строительства самого крупного за пределами СССР мемориала советским воинам использовали гранит из рейсх-канцелярии Гитлера.

Два немца: Ойген и Курт. В 1945 одному было шесть, другому пять. Сегодня оба в Трептов-парке хотят положить цветы к ногам воина-освободителя, того самого, с ребенком на руках. Ойген до сих пор помнит хлеб, которым его, мальчишку, 74 года назад накормил хлебом советский солдат с седыми усами.

«Он видел наши голодные глаза. Этот солдат, кстати, тоже Иван, он разломил и дал нам каждому кусок. И после голодовки очень долговременной. Это для нас было просто чудо», — вспоминает Ойген Нойбер.

Русский язык Ойген знает почти как родной немецкий. Первые слова заучил еще в 1944, когда, подлезая под забор из колючей проволоки, носил, по велению матери, еду и одежду угнанным в Германию советским девушкам. А потом пришла Красная Армия. Его друг Курт с теплотой вспоминает, как детей своих злейших врагов, советские солдаты приглашали к полевой кухне.

«Мы не знали ни слова по-русски, они по-немецки, может, пару слов. Они нам улыбались, кормили супом. Это было начало той дружбы, которая жива и по сей день», — рассказывает Курт Зонненберг.

Мемориал в Трептов-парке был открыт ровно 70 лет назад. Аллея с плакучими березами, Скорбящая мать, Два воина, опустившиеся на одно колено в память о павших. Это в первую очередь воинское кладбище — 7000 солдат покоится здесь. Херман Ноак Третий из литейной династии — один из тех, кто работал над созданием мемориала, вспоминает, как немецкие мастера поначалу не поняли масштаба замысла.

«Большие венки в центральной части. Мы изготовили их из бронзы, но архитекторы посчитали, что они слишком маленькие, их пришлось в два раза увеличивать. Мы очень много работали, русские предоставляли все материалы», — рассказывает Херман Ноак III.

Все грандиозных размеров. Изначально скульптор Евгений Вучетич думал изобразить солдата с автоматом. Поменять ППШ на меч, предложил Сталин. Один из первых набросков, как и контракт 1948 года до сих пор хранится у семьи Ноак. Подписи на немецком: высота статуи 12 метров, на руках ребенок примерно трех-четырех лет. Вдохновил скульптора реальный солдатский подвиг.

Потсдамский мост. Берлин. Это произошло здесь. Памятная табличка на двух языках: немецком и русском. 30 апреля 1945 сержант Николай Масалов спас ребенка, оказавшегося на линии огня. Советский солдат, под пулями вынес на руках трехлетнюю немецкую девочку.

«Перестрелка шла с обеих сторон. Когда я подполз, то увидел: лежит убитая женщина и что-то одергивает ее — дите, вроде как будило ее. Уже мать была убитая. Я тогда взял под левую руку и возвращался, полз обратно», — рассказывает Николай Масалов.

Вещи солдата сейчас в музее. Родственников, как нам там сказали, не осталось. Остались ордена, медали, вырезки из газет.

«Показана целая исследовательская работа о том, что солдата нашли, который спас девочку, а ту девочку — нет», — рассказывает заведующий отделом военной истории Кемеровского областного краеведческого музея Семен Родионов.

Масалов всю жизнь ее искал. Безуспешно. Ему писали другие спасенные дети. Случай-то не единственный. Именно поэтому часто и говорится, образ солдата с ребенком собирательный.

«Теперь он смотрит в будущее и убежден, что только мир будет для всех. Что войны больше не будет после этого ужасного испытания», — говорит Ойген Нойбер.