Польские активисты добились первого успеха в суде с властями города, где снесли братскую могилу советских воинов

Теперь о судебном процессе в Польше, уникальном в своем роде. Это первый суд об уничтожении братской могилы советских воинов, кстати, первой в стране. И там, в суде, достигнут первый успех. Небольшой, но важный.

Это еще не окончательная победа, но уже большое торжество разума над русофобией. Городской суд Тшчанки неожиданно для всех удовлетворил иск содружества «Курск» — поляков, которые уже 12 лет у себя на родине заботятся о советских воинских кладбищах. Теперь прокурор, который раньше отказывался расследовать случившееся здесь беззаконие, будет обязан это сделать.

«К кому только не обращались: к воеводе, министру, президенту — ничего не помогло. А судья в небольшом городе оказался умнее, серьезнее и справедливее всех», — говорит руководитель поискового содружества «Курск» Ежи Тыц.

В августе 1945-го в Тшчанке установили первый советский воинский мемориал в Польше – мавзолей на месте братской могилы 56 бойцов. Именно этот памятник — точнее, его циничное уничтожение — принесло маленькому городу большую и, увы, дурную славу. 8 сентября 2017 года. Мавзолей крушат средь бела дня шумно и демонстративно, все снимает польское телевидение. От мавзолея остались только ступеньки. Вся площадка завалена стройматериалами. После варварского сноса мавзолея территорию обнесли забором, началась реконструкция почтовой площади. Если верить информационному щиту, здесь будет некий центр социальной интеграции. Как видим, стройка в разгаре.

Мавзолей снесли как тоталитарный символ. Он разделил печальную судьбу сотен памятников по всей стране. Однако воинские захоронения должны быть вне декоммунизации. По российско-польским соглашениям посягать на них нельзя.

«Они без разрешения полезли на могилу, сделали 3-4 отверстия, скважины. Вытащили кости человеческие. Сказали, что это сгнившие корни. Землю быстро убрали и передали в музей», — рассказывает руководитель поискового содружества «Курск» Ежи Тыц.

Похоже, весь этот спектакль разыграли, только чтобы подтвердить версию Института национальной памяти о том, что останки бойцов перезахоронили якобы еще в 1957 году.

«Черным по белому написано, что останков 56 человек из-под мавзолея никто не поднимал. Они остались там, 100 процентов», — сказал руководитель поискового содружества «Курск» Ежи Тыц.

Когда в аргументах борцов с памятниками усомнились даже польские ученые, в том числе из Опольского университета, скандал вышел на новый уровень. Председатель ревизионной комиссии Тшчанки в эфире местного телевидения выглядит явно растерянным.

«Это наверняка не утихнет, потому что работы продолжаются. Но я, однако, рассчитываю, что на том месте ничего не будет. Поскольку это будет великий позор для Тшчанки. Если мы что-то подобное допустили, это будет просто стыд», — заявил Роберт Матковский.

Тем не менее старательная борьба польских властей с мертвыми не может лишить простых поляков доброй памяти.

«Здесь сидел этот художник. Тут стол был. А здесь сидел мой дедушка», — рассказывает жительница с. Рычув Владислава Старович.

Так 75 лет назад началась история одного портрета. Изображенный на нем колоритный поляк Войчех Фриц – дедушка Владиславы Старович. Все происходило в теперь уже давно заброшенном доме в селе Рычув недалеко от Кракова.

26 января 1945-го. Советские войска уже освободили Краков, но здесь, в Рычуве, в 30 километрах от Освенцима, еще идут бои. Семья Владиславы прячется в подвале. И тут стук в дверь. Первая мысль у тех, кто внутри – пришли немцы. Но снаружи раздается голос – выходите, немцев здесь больше нет. Замерзшие бойцы рассаживаются у печки. Пан Войцех, воевавший еще в Первую мировую, закуривает трубку и задумчиво смотрит в окно. Советский офицер достает из походной сумки планшет, бумагу и карандаши. Через 10 минут портрет готов.

Для бывшего учителя русского языка пани Владиславы Россия – это подруги-учителя, с которыми она переписывалась, школьники, которые присылали ей открытки даже с Дальнего Востока, и тот художник. Солдат-освободитель, а не как теперь, в новой версии польской истории, оккупант, который и памятника не достоин.

«Я не обращаю на это внимания. У меня есть память хотя бы о том, что русский человек нарисовал моего дедушку», – говорит Владислава Старович.

Увы, следы офицера затерялись. Потомки Войцеха Фрица очень хотят узнать, кому они обязаны семейной реликвией. Автограф неразборчивый: то ли В. Никушин, то ли Н. Викушин. 26 января 1945-го Рычув освободили бойцы Первого Украинского фронта. Сутки спустя они вошли в Освенцим. Специалисты поискового движения России планируют тщательно изучить документы личного состава в Центральном архиве Министерства обороны. Кто знает, может, родственники художника тоже ищут потомков того самого поляка?