Технологии цветных революций пытаются применить в России
Беспорядки в прошлое воскресенье и в субботу неделей раньше — как подтверждение. Провокации, нагнетание темы полицейского произвола, призывы нарушать закон.
Видеоролики провокатора из ФБК Леонида Волкова, размещенные в интернете, выглядят как яркий пример «двоемыслия», термина, который придумал писатель Джордж Оруэлл. Это способность одновременно придерживаться двух противоположных убеждений, в стиле заявления «черное это белое».
Волков говорит, что не приглашает детей и подростков на несанкционированный митинг, поскольку это опасно, но тут же их туда приглашает. Вот он стоит на фоне баннера с надписью: «Подростки в «ТикТоке» массово призывают «погулять» 23 января». Ну и «погулять» это тоже не про погулять, разумеется. Это когда координатор отдает так называемой «сцепке» распоряжения, как поступать при приближении полиции.
На Трубной площади нескольким росгвардейцам такие «гуляющие» распыляли под шлем слезоточивый газ. Вот подростки толпой начинают избивать полицейского, или играют в футбол шлемом, сорванным с полицейского. Рядом на Тверской «сцепка» подростков готовится атаковать омоновцев, а на заднем плане прыгает «группа поддержки». Так и на киевском Майдане в 2014-м скакали с кричалками «москаляку на гиляку». Ну и звучат выкрики, хорошо знакомые с того времени: «Они же дети, не обижайте их!»
Артем Войлоков, бывший офицер украинского «Беркута», вспоминает: с подобного начинались и трагические события в Киеве, результатом которых стали убийства людей на улицах, госпереворот и гражданская война. Кадры с полицейскими, на которых от коктейлей Молотова горит форма, стали одним из символов той трагедии.
«Практически весь срок майдана мы горели, и я горел непосредственно. Половина моих товарищей, скажем так, 17 человек с огнестрельными ранениями с моего подразделения. Кому-то проломили голову, кому-то ключицу топором, у кого-то есть ножевые ранения», — рассказывает Артем Войлоков.
Артем был дважды ранен за время Майдана, ему повезло, что пули до сих пор не найденных снайперов прошли мимо. Он переехал в Россию, и уже здесь увидел новые попытки реализовать знакомые ему технологии цветных революций.
«Все методички, но они стандартные. Вы просмотрите вот, далеко не надо ходить — Украина, Беларусь, Россия — все происходит по одному и тому же сценарию, начинается все как мирный митинг. Сбор людей. Люди придут просто на позитиве, кто-то за компанию, кто-то просто посмотреть, кто-то мимо проходил совершенно по своим делам, идет провокация, есть пострадавшие. Идет ответ полиции на провокацию. Если этого не случилось, они сами придумают жертву фейковую, так называемую», — объясняет Артем Войлоков.
Ну и вот они — фейки: в Петербурге в полицейского бросают красную краску, а потом в сети фотографии этой краски на снегу с такой вот подписью: «Там не меньше трех разбитых голов. Копы не церемонятся. Снег покрылся кровью».
Провокатор из Москвы получил свои пять минут славы — на первой полосе одной из газет его портрет с перебинтованной головой на обложке, с заголовком «легко ли бить молодых?». Во время акции он шел в толпе с якобы окровавленной головой и раздавал интервью: «ОМОНовцы первыми начали бить нас. Они, просто начали размахивать дубинками и бить тех, кто был в первых рядах. Ну, как вы видите, я был одним из первых рядов».
Повязка, сквозь которую алая кровь сочится в нескольких местах, впечатление, что на голове живого места нет, разбиты еще и лоб и бровь. Его отыскали на следующий день. Вот человек, поразительно похожий на окровавленного пассионария. Он был без повязки, голова цела, крови и синяков не наблюдается. Над правым глазом, где якобы была самая страшная рана, — ничего.
Фейки такого рода — часть стратегии, один из способов максимально раскачать ситуацию, вызвать сочувствие к «немирно гуляющим» хулиганам. Следующая цель в этой технологии — сакральная жертва.
«Любые технологии по массовой мобилизации людей они предусматривают жертвы, вот эти жертвы везде, посмотрите историю всех цветных революций», — говорит бывший глава МВД Украины Виталий Захарченко.
Вслед за появлением реальных или фейковых «жертв», в «цветной технологии» наступает следующий этап — заявления с осуждением произошедшего от самозваного «морального авторитета», как правило, американский Госдеп себя же и назначает. После кадров о разгонах протестующих в США, захвата Капитолия и последовавших за этим событий, после кровавой многомесячной акции BLM, поддержанных истеблишментом страны, после «желтых жилетов» в Париже, бунтов в Нидерландах, силовых акций с водометами, резиновыми пулями и конными нарядами, разгоняющими людей, иначе как двоемыслием нельзя объяснить лицемерную госдеповскую попытку поучать: «Соединенные Штаты решительно осуждают применение грубой тактики против протестующих и журналистов в этот уикенд в городах по всей России. До сегодняшних событий российские власти стремились подавить права на мирные собрания и свободу выражения мнений, преследуя организаторов акций протеста, угрожая платформам социальных сетей и упреждающе арестовывая потенциальных участников».
Между тем, профессионалы сдержанность российских полицейских оценивают высоко. Были и прискорбные случаи, как, например, в Петербурге, когда омоновец ударил в живот ногой женщину, за что сразу были принесены извинения, но подавляющее большинство полицейских старались держать себя в руках даже в критических ситуация. Это, в общем, и логично — все равно ведь нападавших найдут, и многие будут с дрожащими губами извиняться, узнав, что за нападение на полицейского можно сесть в тюрьму на пять лет. Извинения от гражданина Богданова, 33-х лет: «Я считаю, что сделал лишнего — толкнул офицера полиции. Свою вину признаю».
Любителю соцсети «ТикТок» гражданину Мельчекову 36 лет, и можно предположить — ему понадобилось приложить максимум убедительности, чтобы извинения были приняты. Раскаяние пришло быстро, через пару дней. Прощения просил у всех, кого только смог вспомнить: «Я был пьян, не сообразил о том, что я говорил, то, что я подговаривал граждан на выход на митинг взять с собой дубинки. Я оскорбил сотрудников полиции. Я приношу свое извинение за оскорбление власти глубокое их матерям, детям, дедушкам, отцам и женщинам».
Угрозы в адрес родственников полицейских — это стандарт для технологов цветных революций. Бойцов львовского «Беркута» во время Майдана именно так заставили встать на колени на сцене и просить прощения. В некоторых других городах Украины группы неонацистов тогда блокировали общежития «беркутовцев», запугивали женщин и детей. Артем Войлоков, к примеру, решил покинуть Украину после того, как членов его семьи украинские неонацисты занесли на сайт «Миротворец», и это уже прямая угроза жизни. На новом витке развития технологий для запугивания полицейских заказчики используют соцсети — существуют телеграмм-каналы, в которых некие «энтузиасты» сообщают друг другу имена, фамилии, адреса сотрудников российской полиции и белорусской милиции. Это называется «деанонить», то есть лишать анонимности, сообщать потенциальным «активистам-экстремистам» личную информацию.
Американец Джин Шарп — тот самый человек, благодаря которому отработаны технологии подобного рода кейсов, которые реализовывались на Балканах, на Ближнем Востоке, а Африке, в Восточной Европе, на Кавказе и в Средней Азии. Он перечислил для своих последователей 198 методов так называемых «ненасильственных действий», которые приводят к госпереворотам. Шарп, безусловно, один из королей «двоемыслия». Вот, например, как он изложил свой тезис, аналогичный знаменитому оруэлловскому: «Война — это мир».
«Я утверждаю, что ненасильственная борьба является вооруженной борьбой», — заявил Джин Шарп.
Альтернативой шарповскому двоемыслию в стиле «я не зову на митинг, но всех приглашаю на него» или «мы насилие не одобряем, но всячески к нему подталкиваем» остается, в первую очередь, здравый смысл. Ну и добрая воля, собственно, которая, придает «силовикам» ту самую «мягкую силу».
Полицейские ее проявляли во всех случаях, когда не сталкивались с агрессией.
Фрагмент прямого эфира одного из телеканалов:
- Были у ТЮЗа, нас погнали всех. Начали перелезать через забор с пиками. И девушка не могла перелезть. Омоновец взял ее на руки и перенес через забор.
- В автозак или наоборот?
- Нет. Наоборот. Мы подумали, мы пытались ей помочь. Подходит омоновец, и мы уже думаем, что все, потеряли девчонку. А в итоге он взял ее на руки и передал нам».
А здесь ОМОНовцы помогают отцу отыскать в толпе девятилетнюю дочку, которая потерялась в толпе, когда шла в художественную школу. Однако же, в масштабном противостоянии с провокаторами, полицейским не обойтись без помощи родителей. Есть ведь много ситуаций, которые точно описываются фразой: «Мама знает, как лучше».