В Москве открывается выставка работ художника Анатолия Зверева «Красавицы столетий»
Художник, чей гений был признан при жизни. Именитые коллеги говорили о нем - живописцы такого калибра рождаются раз в столетие. У мастера была коронная фраза, и он ее повторял перед началом работы: "Садись, детуля, я тебя увековечу".
Тогда думали - это шутка, но оказалось, что он действительно увековечил тех, кого рисовал. Замечательный, тонкий, добрый. Это не я - иногда говорили заказчицы. Если тебя пишу я, значит, это ты - отвечал он. Время показало, что он прав - великий и трагичный Анатолий Зверев.
Тончайший слой папируса, ослепительно белые перчатки, специальная кисточка едва касается ярких губ и надменно вздернутых бровей. Спустя полвека искусствоведы боятся лишним движением повредить – нет, не краски, небрежную вуаль из зубного порошка, которой художник Анатолий Зверев часто одаривал женщин на своих полотнах.
"У Зверева чаще это даже такие бросовые материалы - это бумаги плохого качества, неподготовленные холсты. У него часто бывает живопись - это масло на бумаге, на неподготовленном картоне. В этом случае условия должны контролироваться, иначе произведение разрушается очень быстро", - рассказывает хранитель коллекции музея Анатолия Зверева Александра Волкова.
На стендах в хранилище, где климат не зависит от погоды, терпеливо ждут своего часа красавицы. Полсотни картин. Вот одна из них. Глаза в глаза. Музыкант Елена Кравченко смотрит на свой портрет. Женщин, которые позировали художнику, сегодня можно встретить на московских улицах. Последние приготовления перед выставкой. Идеально выверенное освещение, даже стенд, кажется, поставлен под определенным углом. А писался портрет в спешке, за какие-то минуты. И в этом весь Зверев.
"Я не была накрашена, я была в халате, я была злая. Я была в креме, и я не хотела этого. А Толя сказал: садись, детуля, я тебя увековечу. Я плюхнулась раздраженно на стул", - вспоминает Елена Кравченко.
С этой фразы Зверев всегда начинал работу. Писал быстро, даже не писал, говорят искусствоведы - иногда просто размазывал краски. Скомканная газета - для кружевной шали или воротника пальто, пепел от сигареты, куски бумаги, пятна помогали передать сиюминутную женскую натуру. И не важно, кто позировал - трактористка или оперная дива.
"Он мог писать знаменитую женщину, находящуюся в статусе высокой чиновницы, но рядом с ним она сбрасывала чины и становилась просто женщиной. И он ее запечатлевал. В этом его феномен", - говорит арт-директор Музея Анатолия Зверева Полина Лобачевская.
Бродяга, чудак, алкоголик — какими только легендами не дополнялся образ художника. Искусствоведам же интересно другое: как формировался гений. Этот выставочный зал, по мнению организаторов, обязательно станет площадкой для дискуссий.
"Посетители могут прийти сюда и погрузиться в связь времен, в мировые шедевры и работы Зверева, которые мы предлагаем рассматривать рядом с ними. И составить свое мнение", - говорит генеральный директор Музея Анатолия Зверева Наталия Опалева.
Краски буквально светятся, как у Ренуара; контуры созвучны с работами Модильяни. Полудетские трогательные лица. Губы и глаза, которые рисовались быстро, а стоять напротив них хочется долго. А иногда глаза или рта не было и вовсе. Ну не вписался он в мгновение, которое увидел Зверев. А может быть, перекочевал к другой даме. Этих женщин художник-шестидесятник рисовал в советской Москве. Но в итоге с портретов смотрят красавицы вне времени и моды.
Не пройти мимо вечной красоты родом из шестидесятых можно будет уже на следующей неделе. Выставка "Красавицы столетий" откроется в понедельник в московском Музее Анатолия Зверева.