Интервью Первому каналу историка, американского специалиста по СССР и России Стивена Коэна — 2 часть
Беседа Жанны Агалаковой со Стивеном Коэном оказалась настолько интересной, что в одну программу на прошлой неделе не поместилась. Стивен Коэн — знаменитый историк, профессор двух университетов — Принстонского и Нью-Йоркского. Был советником президента Джорджа Буша-старшего. Он, возможно, лучший американский специалист по России и Советскому Союзу.
Мир становится опаснее, утверждает Коэн. Теперь многие страны захотели иметь ядерное оружие. А почему? Да чтобы обезопасить себя от США. И Северная Корея здесь — убедительный пример. Итак, продолжение интервью Стивена Коэна.
ВОПРОС: Вы говорите, что у американской элиты не было политики относительно новой России. Уже опубликованы некоторые выдержки из Стратегии национальной защиты, где борьба с терроризмом уходит на второй план, на первый план выходит борьба с Китаем и с Россией. Почему?
ОТВЕТ: Давайте начнем вот с чего. Я родом из глубинки, из Кентукки. Там люди точно не хотят видеть Россию врагом, да и не только там. Люди хотят работу, хотят, чтобы дети в школу ходили.
ВОПРОС: Может, им все равно? И они правы?
ОТВЕТ: Нет, не все равно, хотя для них это, конечно, не приоритет. Политику создают политики. Сложите вместе эту новую военную доктрину Пентагона, доклад, подготовленный сенатором Беном Кардиным из Комитета по международным делам — три сотни страниц, озаглавленных «Как остановить Путина, чтобы он не разрушил мир» или что-то вроде того. Там все примитивно, надуманно, с использованием крайне сомнительных фактов. Плюс одновременно появился доклад Совета по международным делам, где прямо говорится о вступлении в новую «холодную войну», и антироссийская статья Джозефа Байдена, бывшего вице-президента, который — уже всем ясно — начал кампанию по выдвижению в кандидаты в президенты в 2020 году. Да, у нас все, кому за 70, решили баллотироваться! Новый феномен в США.
Я смотрю на бюджет Пентагона и его заявления о России и Китае, которые теперь являются главной угрозой национальной безопасности, как на страшный сон — такую милитаристскую сказку, которую рассказывают политики. Это ведь они формируют военный бюджет. Понятно, что в Пентагоне хотят больше денег, чтобы было больше оружия. Говорят: что хорошо для Пентагона, хорошо для Америки. Но этот аргумент — международный терроризм — уже не является угрозой номер один, а почему-то Китай и Россия, это изощренное безумие и слепота.
В Сирии международный терроризм уже приобрел признаки государства. Они так и называют себя — «Исламское государство», которое, кстати, Путин взялся уничтожить и весьма преуспел. Мы говорим, что это наша заслуга, хотя это, конечно, российские ВКС сделали. Но это может повториться в Ливии и где угодно, потому что эти международные террористы, эти ненормальные ребята, которые надевают на себя черные маски и устраивают показательные казни, теперь организованы. У них есть банковские счета. И у них есть зачатки государственности. Только подумайте! Вот угроза номер один.
А если предположить худший сценарий? Если они решат взорвать ядерный реактор? Они же сами говорят об этом. Они легко могут устроить еще один Чернобыль или завладеть технологией производства нового ядерного оружия. Вот где угроза! И когда Пентагон или американские сенаторы говорят мне: «Нет, главная угроза Америке — Россия и Китай», я думаю, что они просто не должны занимать те должности, которые занимают. Потому что они сами являются угрозой национальной безопасности.
Какие им еще нужны доказательства? Неужели нужны другие громкие теракты в Америке?! Когда российские спецслужбы предупреждали ФБР и ЦРУ — не раз не два, а трижды! — о братьях Царнаевых, помните, те, что взорвали марафон в Бостоне? — их услышали? ФБРовцы просто пришли, постучали в дверь, спросили, и им ответили, что эти Царнаевы — прекрасные ребята. Ок, хорошо! Они даже не прослушали телефонные переговоры, не потрудились установить наблюдение. Ничего! Почему? А знаете почему?
ВОПРОС: Вы знаете?
ОТВЕТ: Потому что это был идеологический вопрос. Политика Вашингтона предполагала, что подобные запросы из России надо рассматривать как подавление прав человека в Чечне, Дагестане и так далее. Это было такое представление о Путине и через него российских спецслужб, которое стоило нам жизней в Бостоне. Какие еще нужны доказательства?
Давайте-ка посчитаем сколько войн Пентагон развязал в последние 20 лет? Это викторина. Давайте вспомним, я уже со счета сбился...
ВОПРОС: Ну, список длинный...
ОТВЕТ: Только Обама начал 7 или 11. Но дело в том, что все они провалились, все только усугубили ситуацию — в Ираке, в Ливии...
Они же не на борьбу с Россией и Китаем потратили эти деньги и продолжают тратить. Россия между тем применила в Сирии новое оружие, и в Вашингтоне были абсолютно потрясены. Они сказали: «Мы ничего с русскими не можем сделать. Это «капут». При Ельцине у них все было развалено, и вдруг летит эта ракета из Далекого Далека и точнехонько попадает в цель так, что невозможно поверить. И сейчас они смотрят и говорят: нам тоже надо как у русских.
Это при том, что Америка тратит на свои военные нужды в 10 раз больше, чем Россия! А ведь есть еще бюджет союзников по НАТО. Так что, мы теперь должны тратить не в 10, а в 100 раз больше?
Так что дело тут не только в России. Это видение мира такое. И чтобы сохранить это устройство, чтобы сохранить американское влияние в этом мире, мы должны сражаться на многих войнах.
Но тут есть один важный момент. Почему любая страна, которая ощущает угрозу со стороны Америки, хочет иметь ядерное оружие? Зачем? А затем, что они поняли: никто не нападает на страну, у которой есть ядерное оружие. Все просто. У Саддама не было ядерного оружия, у Каддафи не было. У Сирии его нет, так?
ВОПРОС: Но у России-то есть…
ОТВЕТ: Разумеется, мы это с пеленок знаем. Но какая страна сейчас хочет хотя бы одну единственную ракету с ядерной боеголовкой, которая долетела бы до Сан-Франциско, достала бы до континентальной Америки? Скажите мне, что за страна? Северная Корея, которой мы угрожали всегда. Десятилетиями! И они смотрели — ага, кого они там не трогают? — только того, у кого есть ядерное оружие. Ну и у нас тоже будет, и мы будем в безопасности.
Вот что плохо: теперь все страны хотят иметь ядерное оружие. Только две ядерных державы было в 1949 году. Две! Америка и Советский Союз. А теперь сколько стран имеют ядерное оружие? Я думаю, девять. Израиль утверждает, что у него нет, но оно у него, конечно, есть. Это называется «распространение».
И когда США постоянно угрожают или вторгаются в какую-то страну ради смены режима или преследуя свои стратегические интересы, они тянут за собой эту ужасную угрозу распространения ядерного оружия.
ВОПРОС: Часы Судного дня сейчас показывают....
ОТВЕТ: Вы имеете ввиду условные часы, которые придумали ученые-атомщики?
ВОПРОС: Да-да, из Чикаго.
ОТВЕТ: И какое время они сейчас показывают?
ВОПРОС: Стрелки передвинули на 30 секунд ближе к полуночи после высказываний Трампа о ядерной угрозе, так что нас отделяют всего две минуты до конца света.
ОТВЕТ: Это метафора, конечно. Но это замечательное предупреждение всем нам. Как историк и политолог, который всю жизнь изучал российско-американские отношения, я уверен: лидерство имеет значение. Самый важный партнер по национальной безопасности для Америки — это Кремль, кто бы там ни сидел — Путин или кто-то другой. Самый важный партнер для России — Белый дом и тот, кто его возглавляет. Эти два лидера вместе могут сделать нашу жизнь безопаснее — щелкает пальцами — вот так!